Повторение пройденного
Татьяна Сидорова, «АиФ-Казань»: Леонид Аркадьевич, ваши имя и фамилия точь-в-точь, как у Леонида Утёсова до выхода его на сцену. Родня?
Леонид Вайсбейн: В 1928 году Утёсов давал концерт в Днепропетровске. Там я родился. Отец, начинающий журналист, взял у него интервью, потом спросил о фамилии. Она довольно редкая, в переводе означает «белая кость». Утёсов сказал, что у него по отцу три дяди с разными отчествами. Один осел когда-то в Екатеринодаре. Но в 1928 году интересоваться генеалогией было небезопасно. Не то что сейчас (смеётся). Прошли десятки лет, я уже работал в севастопольской газете. Однажды выпал случай, и я спросил главного «утёсоведа» Одессы: не родня ли? Услышав отчество моего деда (Климентьевич), он поздравил: родство есть. Но я не из тех, кто примазывается к великим.
- С Казанью как пересеклись?
- Учился в КГУ на отделении журналистики первого набора. Мы «тусовались» и публиковались в многотиражке «Ленинец», которую редактировала Татьяна Михайловна Николаева (ныне профессор, известный в России и за рубежом филолог). Как-то завкафедрой журналистики Пехтелев устроил нам нагоняй. Дескать, пришли учиться - учитесь, а не шляйтесь по газетам! «Прекрасная» методика обучения будущих журналистов!
- Как вы оказались в городе юности?
- Очередная встреча выпускников. Многих друзей уже нет, но первым делом - к Татьяне Михайловне. Потрясающая женщина! Закончил я Уральский университет, экстерном сдал экзамены за полгода на выпускном курсе. Будущая жена должна была рожать, и я перевёлся по семейным обстоятельствам. Но считаю себя «питомцем» КГУ. Университет, как и Казань, родное, тут мы проявились, как негатив фотоплёнки. Город похорошел. А вот университет забюрократизировался. Исчезла аура, студенческая атмосфера! Пропуска, вертушки, вахтёры… Чтобы пройти на факультет журналистики, мне, как на допросе, пришлось отвечать охраннику в окошечке к кому, куда, зачем, кто такой, показывать документы… В этом году на факультет я даже не стал заходить.
Среди самых ярких воспоминаний - встреча с Василием Сталиными. Как-то с приятелем мы удумали навестить его. Открыв дверь, он предстал перед нами в шароварах, с голым торсом, в тапочках на босу ногу. Услышав, что мы будущие журналисты, пошёл на кухню, вынес поднос с антоновскими яблоками и двумя бутылками «Столичной». Сказал: допускаются любые вопросы, кроме отца. Мы спрашивали, как он учился, воевал… Разговаривали неформально. Вскоре он умер. Думаю, что мы с приятелем были последними «журналистами», кто с ним пообщался.
- Как сложилась жизнь после диплома?
- Дальний Восток, Средняя Азия, Поволжье. В студенчестве поставил задачу побывать в стране и там и сям. В Термезе (Узбекистан) работал три года. Репортаж о высадке американцев на Луну делал с единственного в округе телевизора. Описывал (начиная с первой сваи!) сооружение моста Хайратон, по которому генерал Б. Громов выводил советские войска из Афгана. В 2017 году слетал в Термез пообщаться с друзьями. Увидел, что с лица земли исчезли крепость XVIII века и знаменитые Северные ворота. Взамен построены унылые жёлтые трёхэтажки. Когда-то в этом регионе выращивали знаменитый тонковолокнистый хлопок. Теперь там пшеница, которой при здешней жаре некомфортно. Бывшие коллеги влачат жалкое существование.
- Что бы вы назвали пиком карьеры?
- Работу на ВАЗе. Как журналист завод я «строил пером» пять лет с нуля и до конвейера. Газета называлась «За коммунизм!» Единственную Почётную грамоту сохранил - от ВАЗа. Хотя грамот и дипломов было немерено. И от рыбаков Дальнего Востока, и от строителей Хайратона, и от хлопководов Средней Азии.
Люди и годы
- Вам под 80… Представляю, сколько интересных людей вы повстречали…
- В Свердловске (ныне Екатеринбург) общался со знаменитым советским лётчиком-испытателем Владимиром Коккинаки. В Казани - с Беллой Ахмадулиной. Мы тогда были студентами.
- Она приезжала сюда презентовать свою поэму «Моя родословная»? Я, школьница, тоже была тогда в Музее Горького и даже взяла автограф на публикации поэмы в свеженьком номере журнала «Юность»…
- Но вы, наверное, не знаете, какой был скандал! Татары возмутились, узнав, что её прабабка - итальянка. А мы после выступления в музее повезли её на вечер КВН. Молодые, бесшабашные, да и она ещё не классик, почти ровесница. Разговаривали обо всём… (вздыхает), как всё было просто в то время!
- А в Тольятти встречались и с Вольфом Мессингом?
- В Клубе иностранных специалистов он выступал в 1972 году. С трудом добился места. Он раздал бумажечки в нашем ряду. Я написал: «Сообщите дату рождения моего отца». Был потрясён, когда каллиграфическим почерком получил ответ вплоть до месяца и дня. После выступления прорвался за сцену для интервью. Он уделил мне 20 минут. Ни разу не улыбнулся. Но глаза - страшные, в них невозможно было смотреть, хотя не поддаюсь гипнозу, не раз проверял. Не удержался, спросил о себе. Абсолютно всё сбылось, даже про моих многочисленных жён. В ходе интервью аллегорически, через дату смерти А. Пушкина, он сказал, что знает дату своей смерти. Когда Мессинг умер, я посчитал цифры, которые он называл. Точно! Не представляю, как он жил с этим…
- Неужели интервью опубликовали?
- Мне сказали, что нечего прославлять фокусников. О В. Мессинге я написал потом в своих книгах. Встреча с ним повлияла на многие мои взгляды. От темы Иосифа Сталина он уклонился. Но когда речь зашла о религии, высказался про Всемирный Разум. По его словам, он существует в непознаваемом виде. Это Система, которой нельзя придать материальный облик. И всё взаимосвязано. В частности, человек и природа. А ритуальный антураж не имеет значения.
Было ещё и интервью с бабой Вангой в Болгарии… Летом 1990 году по Севастополю пошёл слух что она, дескать, предсказала катастрофу из-за природных катаклизмов, а город будет разрушен. Меня командировали в Болгарию, чтоб воспрепятствовать слухам и панике. Как мы попали к ней на приём, особая история. Но попали. Диктофон она «высмотрела», велела убрать. Услышав вопрос, мужицкой своей рукой хлопнула по столу и закричала: «Лга! Лга!». То есть такого не говорила, ложь! Успокоившись, сказала, что беда будет, но через 30 лет. Однако, мол, к тому времени учёные и власти вовремя выведут из города всех, «до последнего младенчика», в Татарскую низину. Я понял, что речь идёт о Бахчисарае, в Севастополе эту низину знают, там часто туман… 2020 год уже на подходе, 30 лет почти прошло. А я тогда думал: слава богу, не доживу! 80% предсказаний Ванги сбылись и сбываются. Надеюсь, что Севастополь - в оставшейся «двадцатке».
Мою будущую жизнь она предсказала точно. Что я стану писателем, что буду жить и работать долго, и про жён, и про разводы, и про здоровье, и даже про мою маму (она тогда была жива), и её любимую собачку. И всё за 31 минуту приёма, я время засёк.
О Крыме
- Как настроение в Севастополе, городе русских моряков?
- Настроения нормальные. Но город дорогой, бензин с весны - по 50 рублей, а в курортный сезон, думаю, будет ещё дороже. На рынках есть всё, впрочем, как и в Казани, почти по одним ценам. Народ за Путина. Он узаконил самозахват крымскими татарами земли в этом благословенном краю, и люди счастливы, хотя радикальное крыло крымских татар чем-то ещё недовольно. Но все понимают, что жить надо сейчас, а у политиков свои амбиции.
- А Крымский мост? Кое-кто с Украины хочет его взорвать…
- Недавно моя жена, одной из первых, проехала по мосту к родне в Краснодар. В восторге! Я недавно брал интервью у охраны моста. Там такая система безопасности, что ни с воды, ни из-под воды, ни с воздуха, ни с земли не прорвёшься с нехорошими целями. Другой вопрос: зачем и почему мы, славяне, родные братья, развернулись чёрт-те куда! Почти у половины севастопольцев на Украине дети, друзья, родственники, однополчане, одноклассники. Крым никогда не вернётся в состав Украины. А политика не должна ломать судьбы людей и отвергать нашу общую историю.