Поэт Николай Беляев: «Казань - зона аномальная»

Татарстан, 2 июля, АиФ-Казань. «Снова – смутное время стоит на Руси. //Воют волки и бабы, солдаты и псы. //Как не выть, не браниться – народ обнищал. //Что ты им, Годунов, лишь вчера обещал?// А сегодня теряет терпенье народ, // кто пищаль, кто топор или вилы берёт…» Эти строки поэта Николая Беляева датированы 22.07.2012. Книга, над которой он сейчас работает, называется «POST SCRIPTUM».

Уйти, чтобы остаться

- Более полугода минуло, как вы вернулись в Казань после 20 лет отсутствия. Ну и как?

- Это уже другой город. Лет 10 назад я сюда приезжал и видел полный разгром, особенно в центре. Новое впечатление: во дают! Понастроили – уму непостижимо!

- Вы внезапно сорвались отсюда в 1992-м. И провожали вас друзья, думая, что навсегда.

- Как и все геологи, я бродяга. И алмазы искал на Севере, и серу в Туркмении, и металлы на Урале. Но из всех экспедиций возвращался в Казань. А уезжал, уже став писателем. Рвал, можно сказать, пуповину. Устал тогда от бардака, криков на пл. Свободы. Союз писателей РТ превратился в штаб национализма, которым никогда не был. Стало непонятно, куда идём и куда придём. Я никогда не делил людей по национальностям. У самого четыре «крови»: польская, еврейская, цыганская и русская. Но я считаю себя просто человеком. Выбрал сельский вариант, осел в селе Ворша Владимирской области. Хотел уединения, покоя.

- «Служенье муз не терпит суеты»? Пушкин обогатил литературу в Михайловском и Болдино.

- Эка загнула: Пушкин! У меня крепостных не было. А был огород в 20 соток, который надо перекапывать и вскапывать. До сих пор пальцы не разгибаются, будучи геологом, столько не копал никогда. Картошку научился выращивать, махоркой-самосадом на базарчике торговал, облепихой. Жена, она искусствовед, однажды замахнулась корову завести, ну тут я уж восстал! В общем, жили как-то с помощью друзей. Станислав Говорухин, например, помогал, мы учились вместе на геофаке КГУ и дружим всю жизнь.  

- Для возвращения в Казань был повод?

- Я написал «Поэму Солн­ца», которая лет 20 лежала в столе. Книга памяти казанского художника Аникеенка, без преувеличения великого живописца. Не встретив понимания в Казани, он уехал в Псков и рано скончался. Книга в эпистолярном жанре, строго документированная, с хорошими иллюстрациями и моими стихами. Для издания требовались огромные деньги, но однажды случилось чудо. Ко мне в Воршу приехал тогдашний вице-президент Академии наук РТ  Валеев, который был наслышан о книге, ценил творчество Аникеенка. И «Поэма Солнца» вышла в Казани в 2012 г. Благодаря Валееву, она оказалась на столе у Рустама Минниханова вместе с обращением казанской интеллигенции помочь мне вернуться в Казань. Я не был готов, в отличие от жены (она татарка), которая просто рвалась сюда. Семейную ситуацию я тогда сформулировал строчками: «Я полонянке родину вернул».

- А себе вернули?

- Наверное, да. Я ведь в Казани жил с 11 лет. Мне как писателю необходима культурная среда. И если в ней есть такие люди, как Валеев, значит, не всё безнадёжно.

Литература - не заработок

- Большинство ваших друзей-шестидесятников уже в лучшем мире. Не чувствуете одиночества?

- Когда вернулся, состоялся вечер в Казанском университете. Пришли все, кто когда-то занимался в литобъединении. А дома, на кухне, по традиции шестидесятников, есть специальное кресло для гостей. Бывают молодые литераторы, читают стихи, прозу, спрашивают совета, дискутируем. Их больше, чем в Ярославле и Владимире. Наша профессия штучная, литература – не заработок, а образ мыслей, но творческий мир жесток, пробиться к читателю трудно. 

Непослушный историк Алексей Литвин об обаянии «железной руки» и сталинских репрессиях в Татарии>>

- Когда вы возились с нами в литобъединении КГУ, предполагали, что из Равиля Бухараева вырастет прекрасный писатель? Ведь его пафосную юношескую поэму «Девушки КамАЗа» мы разнесли в пух и прах…

- Я сразу понял, что у Равиля - огромный талант, хотя он не был студентом-гуманитарием. Впоследствии, став писателем, он меня расстроил, ударившись в религию. На мой взгляд, религия зачастую приводит к национализму. 

- Сами не веруете?

- Я из поповской семьи на уровне деда. А его брат канонизирован РПЦ. Книгу о нём мне вручили через церковь в Ворше. Он окончил казанскую Духовную академию, мне было 2 месяца, когда его расстреляли в Калуге, обвинив в создании церковно-монархической организации. Но я не воцерковлённый человек. Как и Л.Толстой, имею много вопросов к РПЦ. Мздоимство, духовная ограниченность, храмы превратились в конторы по совершению обрядов, а о душе мало кто думает. Меня беспокоит и агрессивность ислама. 

- Литературой мало кто интересуется. Где стадионы 60-х?

- Это было порождение оттепели. Я почти никогда не выступал на стадионах, хотя дружил с Евгением Евтушенко и другими поэтами того периода. Хрущёв быстро свернул «весну», а потом и его «свернули». А в среде интеллигенции началась эпоха «чёрного пьянства». Но я рано усвоил правило не писать под допингом, творчество само по себе допинг. Ушли одни, придут другие. Литературное «свято место» не опустеет никогда. Пушкин это знал и об этом писал.

Оперная дива Альбина Шагимуратова о «сладкой жизни» и плюсах России>> 

- Поэт в России - больше чем поэт?

- «Поэт в столице больше, чем поэт» - спародировал я однажды. А в провинции… Казань, конечно, особый город. У меня есть теория, что это особое место, аномальная зона, которая подталкивает людей создавать что-то абсолютно новое. Лобачевский, Велимир Хлебников, да и Ленин в той же команде…  

«Казань – котёл, плавильная реторта.

Не город, а лаборатория любви.

Здесь никому людьми второго сорта

Себя почувствовать не хочется. Живи!»

- написал я в прошлом году. В Казани всегда будет неспокойно, экстремально. Ещё в советское время один казанский историк в ходе застолья, мрачно глядя на меня, сказал, что перестройка началась при Иване Грозном. Ни фига себе, подумал я тогда. Так что здесь были, есть и будут взаимные выкрики и татарских националов, и русопятов. Но задача культуры ввести это в цивилизованные берега. Надеюсь, вакханалия 90-х, из-за которой я, и не только я, уехал – в прошлом. 

«С тяжёлым сердцем думаю: 

народ, отравленный национальным чванством,

Поверив лозунгам, к трагедии идёт, что проявляется с железным постоянством.

В истории крушенья диктатур,

охочих до больших кровопролитий…

Спаси нас Бог от истеричных дур, кликуш, юродствующих, жаждущих «событий».

- Нравятся ли вам произведения Дмитрия Быкова из серии «Господин хороший»? Это ведь не «вечная поэзия», а литературные поделки на злобу дня. 

- Нравятся его прежние произведения, до того, как он увлёкся политикой. У меня тоже есть достаточно резкие стихи, но я более оптимистично оцениваю будущее страны. 

Смотрите также:

• Его «университеты». Максим Горький увековечил Казань в 60 произведениях →
• Учёный мирза: как перс Казем-бек стал известным казанским востоковедом →
• Тимур и его команда. Как жили дети советских писателей в эвакуации →