 |
|---|
| Алексей Литвин |
«Людям всегда нравились сильные личности, которых боялись, - объясняет историк Алексей ЛИТВИН, научные интересы которого связаны с изучением Гражданской войны, карательной политики Советского государства. – На мой взгляд, власти прибегают к террору, когда чувствуют неуверенность в себе. А надо, чтобы боялись не человека, а закона».
В 40-е отца Литвина, рабочего Казанского мехкомбината, посадили на семь лет за анекдот о Сталине. «Гражданскую активность» человека, который на него донёс, власть не оценила: ему дали шесть лет лагерей. «Отец семь лет провёл на Таймыре, - вспоминает Алексей Львович. - Он был хороший сапожник и спасся тем, что шил сапоги начальству и их жёнам».
Во власти страха
- Алексей Львович, перестройка приоткрыла «чёрный ящик» Лубянки, мы узнали, что происходило в стране в 30 – 50-е годы. А сейчас даже от молодых людей приходится слышать респекты сталинскому террору. История – не конкретная наука?
| Досье | |
|---|---|
| Алексей ЛИТВИН родился в 1931 г. в Казани. Закончил истфилфак КГУ. Доктор исторических наук, заслуженный профессор КГУ (КФУ). Заслуженный деятель науки РФ и РТ. Член комиссии по реабилитации жертв политрепрессий. Автор 450 работ.Женат, есть сын, внук и правнук. | |
- История – очень конкретная наука, изменить историю нельзя. Но изменяют её политики, которые хотят приспособить историю для оправдания своих действий, и послушные им историки. Когда-то историк-большевик Покровский честно сказал: история – политика, опрокинутая в прошлое.
Архивы снова закрыли в 1995 году. В них смогли нормально поработать только те, кто попал туда раньше. Н. Петров, зампредседателя Совета Научно-информационного и просветительского центра общества «Мемориал», успел набрать хорошие материалы по истории репрессий и инакомыслия в СССР. А мне в архиве ГБ на Лубянке в 1993-94 гг. уже не давали описей документов: я мог только гадать, что там есть. Называл тему – мне приносили документы. А всё ли приносят, уже не знал...
- Каковы были масштабы «сталинских репрессий» в Татарии?
- По данным КГБ, с 1918 по 1953 г. в Татарии по политическим мотивам были арестованы 40 496 человек. 4 399 из них расстреляны. Всего же, по данным «Мемориала», с 1921 по 1953 г. в стране было почти 5 млн политзаключённых. Из них 10% осуждены несколько раз.
В 1918 г. в стране появились первые концлагеря - в Свияжске и в Арзамасе. Осуждённых туда отправляли с такими формулировками: «посадить до окончания Гражданской войны», «посадить до свершения мировой революции». В 1930-е годы формулировки приговоров изменились: как правило, арестованных обвиняли в троцкизме, контрреволюционной деятельности. Татар, как и представителей всех других национальностей, кроме русской, обвиняли в национализме.
Одно из исключений из этого «правила» - дело татарского драматурга, писателя Карима Тинчурина. Его арестовали по доносу и судили в 1938 г. как японского шпиона. Были разнарядки: столько-то человек осудить как японских шпионов, столько-то – как польских… Судя по делу, Тинчурин был исключительно порядочным человеком, ни на кого не стал доносить. Он говорил: «Я никогда не видел живого японца – хоть покажите!» Молодой следователь, тоже татарин по национальности, на допросах ставил на колени этого уважаемого человека, которому было 50 лет… Я решил разыскать этого следователя, узнать о его судьбе. Оказалось, Берия «почистил» его в 40-м году, он стал секретарём какого-то сельского райкома. Из партии его потом исключили. А когда репрессированных начали реабилитировать, он называл себя жертвой культа личности.
По делу одного из палачей мы с Аязом Гилязовым даже написали повесть. Охотника, уроженца одной из татарских деревень, который белке в глаз попадал, взяли на работу в «казанскую Лубянку», на Чёрное озеро. Он казнил осуждённых, стреляя им прямо в сердце. Считал: то, что он делает, необходимо народу и стране. Но однажды среди арестованных оказался его односельчанин, друг детства. И палач не стал его убивать, только ранил. Ночью он выкопал этого человека из общей могилы заключённых на Архангельском кладбище, отвёз его к своим знакомым, помог сменить имя. Во время войны палач стал известным снайпером. После войны он встретил своего друга в родной деревне.
- В своих книгах вы упоминаете о судьбе золотого запаса России, хранившегося в Казани.
- 6 августа 1918 г., когда на Казань наступали чехословацкие легионеры, «Народная армия» Каппеля, латышские стрелки, охранявшие банк, разбежались. И это золото – 651 млн 532 тыс. 117 руб. 86 копеек - два часа было бесхозным. В хранение ведёт узкая винтовая лестница, вдвоём по ней не пройти. Но некоторые казанцы всё же воспользовались неразберихой и сумели часть золота утащить. Позже мне показали письмо, пришедшее в казанскую милицию. Два 18-летних парня стащили по ведру золота. Одного из них мобилизовали в армию Каппеля. Второй болел, и тот ему оставил свою добычу: когда вернусь – отдашь. Потом этот человек попал в Китай и в 50-е годы прислал письмо в милицию: «Золото товарищ так и не вернул, вы его накажите». Милиция нашли внука этого человека, но расследовать было уже нечего: семья построила на это золото дом, купила машину.
«Непоротое» поколение
- Повторение 37-го года возможно?
- Думаю, нет. У нас очень расколотая страна. При Сталине пострадала каждая 10-я семья. Это значит, надо хватать каждого десятого. Вряд ли люди сегодня с этим согласятся. Я очень рассчитываю на «непоротое» поколение. Выросли уже люди, которые родились в 90-е, которые знать не знают, когда сажали за слово, которые сидят в Интернете, путешествуют по миру и видят, как живут люди. Их очень трудно заставить снова быть рабами.
- России нужна какая-то особенная демократия?
- Придумал же В. Сурков (в своё время замруководителя администрации Президента РФ. – Прим. авт.) суверенную демократию (смеётся). Это то же самое, что суверенная беременность. Такой демократии быть не может, она либо есть, либо её нет. А у нас авторитаризм в стране. Причём какой-то странный. Масса губернаторов и руководителей ждут, когда им на ту или иную проблему укажет Президент РФ. Ну не может он заниматься детскими площадками! Такого ни в одной стране мира нет. Это должна делать местная власть. А у нас всё ждут каких-то указаний.
