Часть оппозиционеров - переводят дух, дают связкам передохнуть. Одни копошатся в картонных коробках, сваленных горой, напротив памятнику Кунанбаеву, другие жуют бутерброды. Третьи лежат вповалку под деревом и спят. Идет раздача сухпайка. И пожелтевшие от дешевых сигарет пальцы старика в бороде, с белой ленточкой на груди и в зимней шапке сдавливают пластиковый стакан с горячим чаем. Кипяток переливается через мягкий пластмассовый край и течет по руке старика. Но ему не больно.
Создается ощущение, что здесь никто не испытывает боли. Ни те, кто с пеной у рта горланил о попранной матушке-России. Ни «революционеры». Ни местные жители, чьи газоны якобы вытоптали приезжие из палаток. В конце концов, ни сам Абай, за спиной у которого свалили гору поролоновых матрацев и шерстяных одеял. В данный момент он смотрит на выброшенную картонную коробку с расплывшейся надписью «Свобода Равенство Братство».
Тем не менее, с каждым часом лагерь «Окупай Абай» будто оживает. Людей у памятника казахскому поэту становится в разы больше и теперь их более двух сотен. Происходящее на бульваре начинает напоминать карнавал.
На камнях у фонтана появились откуда-то обручи, шарики, ракетки для бадминтона. Рядом расположилась компания панков, которые достаточно трогательно на две гитары, потряхивая чубами, исполняют «Родину» ДДТ. Когда они допевают, перед зрителями появляется человек с флейтой и со словами «а давайте я вам пока сыграю», начинает наигрывать трогательную мелодию.
В толпе «оппозиционеров», заполнивших весь сквер то и дело снуют журналисты с камерами и фотоаппаратами. Однако они вылавливают уже не столько людей убежденных, сколько увлеченных.
Внезапно они обступают женщину, представившуюся Еленой. Жительница соседних домов в разгар этого беззаботного веселья она неожиданно бросает: «Я живу в этом доме. На самом деле гадость ситуации в том, что вот это все - псевдосвобода».
И словно подхватывая ее слова, на другой стороне бульвара угрюмая прохожая кричит: «Нет на вас Сталина, чтобы пострелял вас всех».
Действо начинает приобретать черты «тусовки» или даже вертепа, так как наравне с любопытствующими в толпе появляются просто-напросто сумасшедшие. Пожилой человек в серебристых одеждах в причудливом шлеме и «мафусаилистой» бороде стоит на самокате и охотно беседует любопытствующими.
Но тут подходит пенсионер строго вида и журит своего сверстника, дескать, как не стыдно на самокат взобрался на старости лет. Но понятие стыда здесь и сейчас весьма размыто. Иначе чем объяснить то, что оппозиционные дружинники, так рьяно взывающие к свободе, равенству, братству и прочим идеалам французской революции хладнокровно выгнали из сквера местных бездомных.
И сиплый бродяга Архип жалуется: «Там кушать раздают, а он (дружинник) мне - иди отсюда – воняет. Прошу кипятка! Кофе есть, термос есть! Кипятка дайте, пожалуйста. Хотят свободы и братства, а нас – братьев гонят. Потому что они думают только о себе. Мы не от хорошей жизни живем так».
Архип почесывает распухшую ногу, словно напоминает о том, что боль-то она здесь, она рядом. Просто кто-то пытается прикрыть ее красивыми лозунгами. «Как бы мне тяжело не было, пусть все видят – я все равно буду улыбаться», - говорит Архип.
В то же время один из лидеров движения «Солидарность» Илья Яшин продолжает чеканить набившие оскомину фразы: «Это бессрочная акция протеста главная цель которого привлечение внимания властей к нашим требованиям. Мы хотим показать властям, что нас невоможно всех посадить и нас невозможно всех разогнать. Поэтому Проще с нами начать пытаться договаривать и выполнять наши требования».
Чуть поодаль организован пункт для раздачи вегетарианской пищи. И расположившиеся вокруг фонтана студенты то и дело подбегают за фруктами и водой, чтобы хоть как-то охладиться под палящим солнцем. Присевший на лавочку пенсионер, разламывая выданный оппозиционерами апельсин, равнодушно произносит: «Эти люди хотят вернуть себе утраченные в 90-х года позиции. Немцов и другие».
Учёный мирза: как перс Казем-бек стал известным казанским востоковедом 
Новые татарские бабки. Актер Радик Бариев о 1 апреля и кукише в кармане 
Как спасалась от отчаяния самая известная балерина Татарстана 
Поэт Николай Беляев: «Казань - зона аномальная»