На смену импорту. Казанский хирург изобрел отечественный эндопротез

«Я изобрел конструкцию протеза, который будет служить в два раза дольше, но это никому не интересно», - говорит  известный в стране и за рубежом хирург, лауреат Госпремий РФ и РТ, заслуженный изобретатель Татарстана Хайдар Гафаров.

Теория и практика

Татьяна Сидорова, АиФ-Казань: В клинике Иннополиса медики гордятся тем, что всё оснащение и технологии с методиками – импортные. Для сложных операций люди, не доверяя квалификации наших врачей, едут за рубеж, собрав с мира по нитке. А самим слабо помочь соотечественникам, Хайдар Зайнуллович? Где творческая медицинская мысль? 

Хайдар Гафаров: Советская система здравоохранения, как и система образования, была одной из лучших в мире. Сейчас и та и другая - в ситуации зависимости. В частности, в медицине всё якобы лучшее нынче - из-за рубежа. Оснащение, лекарства и так далее. Пациентам даже подчёркивают это обстоятельство. Мы, мол, не своим, а импортным лечить вас будем, это гарантия полного излечения, впереди – прекрасная жизнь! 

Далеко не всегда надежды оправдываются. Травматологией и ортопедией я занимаюсь всю жизнь, а эндопротезированием – с 90-х годов. За последние 20 лет в РТ прооперировано более 30 тысяч больных только по поводу артрозов и повреждений тазобедренного и коленного суставов. Лист ожидания примерно такой же. Население стареет, здоровье молодых оставляет желать лучшего, растёт травматизм. Ну а остеопороз, вызывающий хрупкость костей, угрожает в зрелом возрасте всем. Когда-то в РТ планировали наладить производство искусственных суставов (тазобедренных) для всей страны. Хотели создать совместное преприятие на базе КМПО с Германией. Изучили потребности регионов, в Москве идею поддержали. Но западные партнёры, просчитав затраты, отказались от сотрудничества. 

- На российских двигателях США летают в космос. А искусственные суставы до сей поры иностранного производства?

- Из Швейцарии, Франции, США, Германии. В среднем импортный, не самый дорогой тазобедренный сустав стоит примерно две тысячи долларов. Учитывая потребность населения в протезировании, непосильная нагрузка на бюджет здравоохранения. Но главное - человеческие трагедии. Срок службы протезов ограничен, их с течением времени надо менять. А эндопротезирование – довольно грубое хирургическое вмешательство, после которого требуется длительная реабилитация. Представьте себе состояние человека, который, зная о предстоящем повторе, живёт в постоянном стрессе. О каком качестве жизни можно говорить!

- Вы предлагаете выход?

- Исходя из своей многолетней практики я разработал теорию, касающуюся опорно-двигательного аппарата. Здоровая кость, говоря популярно, амортизирует любые нагрузки. Но если её физиология нарушается, то при эндопротезировании ножка эндопротеза внутри кости играет роль шины, что негативно влияет на кровообращение и упругую деформацию костной ткани. Я изобрёл конструкцию эндопротеза, которая позволяет избежать контакта живого с чуждой организму субстанцией и сохранить нормальную функ­цию кости. Её физиология не нарушится, она воспримет искусственный сустав как родной и служить будет в 2-3 раза дольше. Получил патент на изобретение. Но до сих пор не могу воплотить свою конструкцию в металле. Хотя абсолютно уверен, что она эффективна, недорога и могла бы стать востребованной в практическом здравоохранении. Это реальное импортозамещение! Но даже апробация с целью внедрения никому не интересна!

Собака на сене

- В фильме «Гений» выдающийся изобретатель оклеил стены в туалете никому не нужными патентами и авторскими свидетельствами. А у вас их сколько? 

- 211. Вот (показывает две толстенных папки). На оклейку стен хватит. Первое изобретение сделал ещё студентом мед­института на практике, когда увидел, как детям после переломов накладывают гипс. Раствор течёт, дети плачут, процедурная в грязи. Врач сказал: не нравится? Придумай! И я придумал, чтоб было по-другому. Так моё увлечение изобретательством и началось. Профессор Я. Богданович, покойный директор казанского Института травматологии и ортопедии, как-то пошутил насчёт моих 
изысканий, сказав: «Наш молодой ординатор Гафаров опять что-то изобрёл и получил, наверное, вознаграждение. На машину ему, конечно, не хватит, но колесо от машины сможет купить» (смеётся). Более 50 моих изобретений по эндопротезированию суставов мёрт­вым грузом лежат в шкафу. Они опубликованы в научной литературе. В основном, это пионерские, прорывные технологии, которые будят дальнейшую творческую мысль моих коллег-медиков. 

- Бюджет здравоохранения на будущий год урезали на 30%. Выгоднее купить недолговечные протезы за бешеные деньги, чем наладить собственное производство? Но ведь есть международный рынок патентов.

- Гуманизм - не рыночное понятие! Патентодержатель, т. е. учреждение, где я как автор изобретения работаю, должен платить пошлину Федеральному институту патентной собственности. На что эта пошлина идёт, мне неизвестно. Но у патентодержателя, допустим, нет средств платить, а действие патентов прекращается, и кто угодно может использовать твою идею из любой страны.

К тому же в России, чтобы получить патент, надо пройти круги бюрократического ада. Да и квалифицированных патентоведов в Казани всё меньше становится. Это вам не США, где за новыми технологиями просто гоняются, поскольку они самый дорогой товар.  

- Для получения международного патента надо ждать пять лет плюс весомая пошлина. Ваши идеи из научных журналов воруют, а вы спокойны?

- Когда Александр Вишневский изобрёл свою чудодейственную мазь, которой спасали тысячи людей во время Великой Отечественной войны и после, он не думал об авторском праве. Ну а сейчас, если такие законы в стране, что «сам не ам и другим не дам», пусть мои идеи используют. Лишь бы была польза. У меня ещё много задумок. И в первую очередь - для страны и людей. Они должны жить долго и счастливо. А счастье – это прежде всего здоровье.

Женский доктор. Как казанский акушер Груздев заглянул в будущее Подробнее