Гости «Аксенов-феста»: Слухи о смерти печатной литературы преувеличены

«Всё, что общедоступно, — оно проще»

- Я считаю, снижение интереса к литературе неизбежно, - ответил Александр Кабаков, известный прозаик, лауреат премий «Большая книга», «Триумф» (Москва). -  Интерес к литературе в первый раз претерпел кризис, когда появилось книгопечатание. Новая технология создала новое отношение к тексту — книга стала доступной, в то время как рукописная книга была чудовищно дорогой. Рукопись не мог читать никто, кроме богатых людей и аристократии. С появлением книгопечатания книга стала демократической — соответственно, не могла не измениться и в содержательном смысле.    

   

На мой взгляд, ещё один серьезный кризис в литературе возник тогда, когда грамотность стала всеобщей. У Пушкина было 15 тыс. читателей в России, из которых примерно 3 тыс. были его личные знакомые. Когда грамотными стали все, книга, в свою очередь, не могла на это не реагировать. И литература стала другой. Интерес к литературе двигается то в одну, то в другую сторону — я не считаю, что он катастрофически упал. Интернет-литература, которая возникает в компьютерную эпоху,  — в сущности, любой человек сможет стать не только автором, которого прочтёт хоть сколько-то народа, но и собственным издателем, распространителем. Написал текст, поставил точку, нажал на две кнопки — и текст опубликован безграничным тиражом. Дальше вопрос только в том, прочтут или не прочтут, как в случае с бумажной книгой — купят или не купят. Это неизбежно другая литература, чем та, где между автором и читателем был редактор, руководитель редакции, книгопродавец.

- А качество какое у этой литературы? — продолжила дискуссию корреспондент «АиФ Казань».

— Как сказать? Пластмассовые вилки и ложки лучше серебряных? —  ответил вопросом на вопрос  Кабаков.

— Хуже.

— Почему?

— Они недолговечные.

   

   

— Ну, недолговечные — так они и не стоят ничего. И мыть не надо — сгрёб их в помойку и все. С точки зрения функций литературы, она не становится ни лучше, ни хуже. А с точки зрения формы, есть движение от серебра к пластмассе, но оно неизбежно. Не может книга, которую читают тысячи, быть такой же, как та, которую читают сотни. Общедоступность не может не сказаться на качестве формы. Всё, что общедоступно, — оно проще. Это распространяется не только на литературу. Всё, что делает человек, становится массово доступным именно потому, что оно становится простым.

«Магия листа не прошла»

Евгений Попов, прозаик, лауреат премии союза писателей Москвы «Венец», премии «Триумф» (Москва),  добавил, что слухи о смерти литературы, толстых журналов сильно преувеличены. «Недавно мы проехались по библиотекам, выступали там. Битком набиты залы, журналы в библиотеках затёрты до дыр. Этот тираж нужно умножать в 100 раз, если не больше».

Ирина Барметова, координатор фестиваля «Аксенов-фест», главный редактор журнала «Октябрь» также уверена, что магия бумажной версии, магия книги, магия листа не прошла. «Сколько бы ни говорили об интернете и о том, как мы кликаем мышкой, если я позвоню и скажу — пожалуйста, я опубликую ваше произведение, только снимите его с интернета. Делают моментально! Потому что мы ощущаем свое самосознание, как писателя, только когда держим в руках книгу. Когда-то Пушкин издавал журнал, и его тираж был 700 тысяч экземпляров. Чтобы его издавать, он закладывал дорогие кашемировые шали своей жены. Все это продолжается, только шалей таких у нас нет».

Смотрите также:

• «Каждый мнит себя писателем». Литератор о графоманах и нечитающем поколении →
• «Книжная кухня» или чем утолить «книжный голод» в майские праздники? →
• Борис Вайнер: «Буковки» дают возможность поработать головой» →