Баланс интересов
«Дирижировать оркестром всё равно, что вести машину на скорости 200 км/час. Там и там надо не терять головы», говорит Александр Сладковский, дирижёр Государственного симфонического оркестра Татарстана. 20 октября маэстро исполняется 50 лет.
- Александр Витальевич, у вас есть любимый анекдот, связанный с вашей профессией?
- Да. Встречаются двое. Один говорит, что он физик-ядерщик и возглавляет институт. Второй сообщает, что работает Господом Богом. Потому что он дирижёр, и когда приходит на репетицию, музыканты говорят: «О, господи!» (смеётся).
- Дирижёр должен быть диктатором?
- Как и режиссёр в театре. Я плохой трубач и плохой пианист. Но, наверное, разумный диктатор. Ю. Тимерканов как-то сказал, что был плохим альтистом, поэтому пошёл в дирижёры. Это, конечно, хохма, но она имеет место быть.
- Если попрошу рассказать о себе, вы, наверное, будете отождествлять себя с оркестром, который возглавляете?
- Недавно обнаружил в «Википедии» в поисковике по РТ, где все светила – А. Вишневский, Ч. Хаматова, В. Аксёнов и другие, под 10-м пунктом – Государственный оркестр (новейшие достижения). За пять лет он вошёл в число лучших в стране и даже в мире. Говоря об оркестре, подразумевают и мою фамилию. Мне приятно, не стану кокетничать. Любой творческий коллектив – креатура творческого человека, которому доверено вести его в светлое будущее. И всё зависит от того, каков калибр, масштаб и авторитет руководителя. Неважно, был он назначен, приглашён или избран.
- Вас пригласили?
- Прежний дирижёр Ф. Мансуров, которого я знаю и уважаю, мы много общались, уже не мог руководить. Но оркестр-то создал Натан Рахлин! В Москве я в то время был дирижёром большого симфонического оркестра «Новая Россия» под руководством Ю. Башмета. Как любой дирижёр, искал себя. В 2009 г. предложили поучаствовать в концерте в Казани. Нам с женой безумно понравился город. И, конечно, БКЗ. Таких концертных залов в стране не так уж много. Я подумал, что здесь можно сделать город-сад. И в 2010 году приступил.
- Собрать полный состав симфонического оркестра - дело сложное. Духовики, например, везде в дефиците…
- Я начинал как пианист, а затем пробовал себя как трубач. С первой трубой в оркестре было тогда неважно. Исполнением «Поэмы экстаза» А. Скрябина, где есть соло, я остался недоволен. Да и валторнистов не хватало. Сейчас есть баланс исполнительских групп, но до идеала далеко. В составе оркестра - выпускники Казанской консерватории, они хорошо подготовлены. Есть приезжие, они вписались. Но большая вакансия по струнным, примерно 16 исполнителей.
- На сцене БКЗ оркестру и так тесно!
- Согласен. Сцена маленькая, как и зал на 700 человек. Думаю, Казань сегодня достойна более вместительного концертного зала, соответствующего мировым требованиям и масштабу оркестра. Надо равняться на Токио, Сингапур, не говоря уж о США. Татарстан стремится к внедрению передовых технологий, строит Иннополис. Под стать этим процессам необходимо заботиться о культуре. Без неё прогресс немыслим. Лишь одухотворённая личность продуцирует новшества.
- Вы не застали «стекляшку» на пл. Свободы, куда мы ходили по студенческим абонементам на концерты Н. Рахлина. Кто сейчас устанавливает цены на ваши концерты?
- Оркестр - автономное учреждение культуры. Ценовой политикой занимается концертный отдел. Кто-то может заплатить 500 рублей, а кто-то и 5 тыс. за концерт, скажем, М. Плетнёва, Ю. Башмета, Д. Хворостовского, Д. Мацуева, которых и в Москве нечасто услышишь. Но чем больше мегазвёзд выступает, тем дальше расходится слава об оркестре и о республике. Ведь приезжают они, зная об уровне оркестра. Да и личные контакты в музыкальном мире имеют значение.
Н. Рахлин был своего рода Гагариным для Казани, открыв музыкальное пространство, на десятилетия определив вектор развития музыкальной культуры. Он воспитал и взыскательную публику. Продолжая традиции, мы тоже стараемся постоянно подогревать интерес к музыке. Рахлин первым выехал на КАМАЗ, концертировал в глубинке РТ.
Выйти за рамки
- Вы знакомы с историей и сегодняшним днём татарского симфонизма? Он есть или нет?
- Есть национальная композиторская школа, у которой глубокие корни. Хотим мы этого или нет, но она произрастает из Прокофьева, Шостаковича, Рахманинова, словом, из русской музыки. Пожалуй, только в РТ из всех регионов страны эта школа сохранилась. Спасибо Н. Жиганову. Имея в какой-то степени и прагматический интерес, он создал лабораторию татарского симфонизма. С 1966 года ежегодно писал симфонии.
- Ими открывали каждый концертный сезон, однако музыканты и публика, мягко говоря, не восторгались…
- Но он пробовал себя, искал новое! Хотя был уже мэтром и мог почивать на лаврах. София Губайдулина идентифицирует себя гражданкой мира, но она единственная из наших земляков, кто вышел за рамки национального, став космическим явлением. Музыка не может вариться в собственном соку, в строго очерченных границах. Тогда застой, а не развитие.
- Фестиваль «Белая сирень» нам подарили вы. Фестиваль «Новые имена», совместный проект с московской филармонией, тоже. Антология татарских композиторов - ваша идея. К ней есть интерес?
- Этой работой горжусь, хотя ожидаемого интереса нет. Мы выполнили её за счёт оркестра. Хотел обратить внимание на вышеупомянутую школу татарского симфонизма. Начали с классиков – Н. Жиганова, С. Сайдашева и др. Включили много произведений ныне здравствующих композиторов: Р. Ахияровой, М. Шамсутдиновой, Е. Анисимовой. Отбор производил худсовет оркестра. Не было цели записать всех и всё. Учитывали много факторов, в том числе статистику исполнения сочинений, даже затёртость партитур в нотной библиотеке (улыбается).
- Фортуна к вам благосклонна?
- Пока да. Но и сам что-то делаю для её благосклонности. Пока в Казани для меня всё совпадает. Ну а если кто-то может сделать лучше, пусть пробуют.
