«Появилась некая грань, - говорит Роман Лизалин. – Вспоминая о событиях, каждый раз как бы на подсознательном уровне переживаешь их. Мы должны извлечь из трагедии уроки, чтобы впредь такого не повторялось».
Суд разберётся
- Роман Евгеньевич, вы следите за судебным процессом?
- Поначалу - да, но, сейчас, к сожалению, не в полной мере, не хватает времени отслеживать всё подробно - постоянно на работе. Что-то узнаю из Интернета. Но здесь в качестве свидетеля не привлекаюсь.
- Старпома «Булгарии» Рамиля Хаметова из свидетелей перевели в разряд подозреваемых. Многие уверены, что на скамье подсудимых должны сидеть и другие члены экипажа…
- Скажу так: когда человек выбирает профессию речника, он должен понимать: иногда от его действий будет зависеть здоровье, а то и жизнь другого человека. И ты обязан сделать всё, и даже, может быть, отдать свою жизнь, чтобы помочь другому. Надо заранее проигрывать возможные моменты, заведомо к ним себя готовить. Но говорить – осуждаю я или нет действия членов экипажа «Булгарии», не хочу. Выступая на суде по делу капитанов «Дунайского-66» и «Арбат» я испытывал двойственное чувство. Но я не могу кого-то осуждать или оправдывать. Уверен, что суд разберется в данном деле и вынесет справедливое решение.
Надежда речников
- Что изменилось за это время в речфлоте?
- Внутри речников время разделилось на «до» и «после» «Булгарии». Появилась некая грань. Невидимая, но она есть. Например, в рассказах капитанов о каком-то событии часто упоминается фраза: «Ну… это ещё до «Булгарии» было…».
Изменилось отношение к вопросам, связанным с безопасностью. Все стали строже относиться к этому, ужесточили требования в плане сервисного обслуживания, технического состояния судов. Что касается меня, то я всегда считал, что безопасность является основным пунктом в речном судовождении, и всегда старался донести это до своих учеников. И если раньше я обращал внимание на безопасность только своего судна, то сейчас стал смотреть, как обстоят дела у других. Причём невольно: в голове срабатывает какой-то сигнал, и ты сразу видишь, что что-то не так. Мне нравится, когда в отношении безопасности среди коллег проявляется какая-то здоровая конкуренция. Она должна быть - во имя безопасности.
- Вы писали о проблемах речфлота премьер-министру Дмитрию Медведеву, была ли реакция?
- Я неоднократно писал, ещё до этих событий, а последнее письмо отправил буквально за неделю или две до трагедии. Просил обратить внимание на безопасность, какие проблемы существуют в данный момент на речном транспорте, видя их изнутри. Но услышан не был. Реакция последовала уже после крушения. Мне позвонили из Москвы, спрашивали, что нужно изменить и т.д. Я готов оказать помощь в развитии речного флота, и сделать всё возможное для его улучшения.
- Что же нужно сделать в первую очередь?
- Самая большая проблема в речфлоте - кадры. Технику заменить проще, а вот воспитать квалифицированного специалиста гораздо сложнее. Нужны годы. Причём большое внимание нужно уделять к любви и гордости за свою профессию.
Зачастую бывало так, что на руководящие посты становились люди, не связанные с профессией. Надо работать в этой сфере, знать её, прочувствовать на себе. Только так можно увидеть все тонкости, слабые места. А иначе не будет живой информации, которую человек получает, когда сталкивается с этим ежедневно.
- Зеленодольский завод готов представить суда, но их проектом заинтересовался лишь Красноярск…
- Омоложение флота должно происходить не без участия государства. Частнику тяжело построить новое судно и его эксплуатировать. Мало кто пойдет на такой риск – вложить большие средства, чтобы получить результат лет через 10-15. Процесс модернизации судов идёт, есть заказы на гражданский флот, на оборонку, но всё происходит не так быстро, как хотелось бы. В 90-е годы вообще ничего не происходило, флот находился в режиме ожидания, из него вытягивали последние соки при минимальных вложениях, а то и при их отсутствии. Через газету я хотел бы обратиться к судовладельцам: когда вы покупаете судно, вы должны быть готовы к затратам, в первую очередь на безопасность. И потом только комфорт. Можно сделать из судна конфетку снаружи, но оно так и останется со своими болячками.
Сейчас делаются шаги в сторону обновления, улучшения речного флота, были внесены изменения в законодательство. Но мы реалисты, понимаем, что такая большая страна и флот не может измениться в одночасье. Но я верю, что через несколько лет мы увидим Россию, в частности, транспорт, в ином качестве. Речники живут надеждой. Ведь они в каком-то смысле романтики, фанаты своего дела, как моряки, лётчики.
Капитан без эмоций
- С профессиональной точки зрения спасательную операцию вы провели безупречно…
Несмотря на горе, трагедия с «Булгарией» показала, что в трудную минуту мы можем сплотиться. Я говорю о людях, которые были в тот момент у меня на борту – не только членов команды, но и пассажиров, они отдавали последнее, старались всячески помочь, поддержать. Я на собственном опыте убедился в том, что мы умеем сплотиться. Россияне этим отличаются от других стран.
- И всё же большинство, особенно молодежь, романтизируют ваш образ, считают вас героем.
- Я не герой, но если смогу послужить кому-то примером и хоть один мальчишка выберет для себя такой путь, буду очень рад. В первое время, особенно в соцсетях, конечно, был жуткий ажиотаж, пришлось даже уйти оттуда. Сейчас всё более или менее улеглось, в апреле 2012 года я женился, а в октябре стал отцом – замечательной дочки.
- В нынешнюю навигацию вновь станете у штурвала «Арабеллы»?
- Она ещё будет на ремонте. Поначалу нам было жалко, что сделают с нашей «Арабеллкой». Тем более мы когда-то пригнали её «гадким утёнком» из Москвы. Мы вдохнули в неё жизнь, каждый из нас отдал ей частичку себя. Но всё-таки нам повезло – теплоходу дарят вторую жизнь. Через год-два «Арабелла» выйдет в рейс в совершенно новом качестве. Она проживёт ещё очень долго, может быть, когда-нибудь станет одним из символов Татарстана или Казани.
В cуде начали зачитывать обвинительное заключение по «Булгарии» 
Потерпевшая по делу «Булгарии»: «Я до сих пор помню глаза этих детей за пять минут до смерти!» 
«Булгария» разобрана на части через 4,5 года после катастрофы 
Кто может обжаловать амнистию осужденных по делу «Булгарии»? 
Осужденная по делу «Булгарии» Светлана Инякина может попасть под амнистию