- Когда и почему вы приступили к «раскопкам», Евгений Александрович?
- Когда у меня лет 10 назад появилась первая творческая мастерская. В качестве реквизитов начал собирать старинную посуду. В Казани было множество домов под снос. Фотографы часто снимают стекло, оно красиво смотрится. Старинные изделия и по дизайну, и по технологии изготовления не те, что сейчас, прежде их выдували стеклодувы. Поначалу ни на что, кроме пузырьков, бутылок и прочей «стеклотары» внимания не обращал. Если и были другие находки, дарил или обменивал. А потом начал собирать всё подряд. Венские стулья, на которых мы с вами сидим, собрал по частям и починил. Письменный стол – тоже. Посмотрите, какие у него фигурные ножки! Остаётся догадываться, кто за ним сидел и что писал.
- Вы первым посещали развалины?
- Нет, конечно. Поэтому мне доставалось всё никому не нужное, ржавое, сломанное и грязное. Это вовсе не антиквариат, а разрозненные осколки прошлого. Мне просто было жаль вещей, которые сгинут под бульдозерами. Когда лазил по чердакам и подвалам, даже не думал, что перекрытия или стены могут обрушиться в любой момент. Бомжи там иногда ютились, они смотрели на меня, как на ненормального. А я радовался, если попадалось что-то интересное.
Привет от Велимира
- Много ли охотников шарить по развалинам?
- Хватает. Кто-то занимается этим в коммерческих целях, ищет, например, цветмет. Кто-то – из коллекционных соображений, кто-то – из чистого интереса, как я. Вот, например, этот треснувший деревянный «грибок» для штопки… Его, наверное, на уроке труда для мамы смастерил какой-нибудь школьник. Вещь никакой ценности не имеет, а мне дорога человеческим теплом. Или вот эти деревянные колодки для пошива обуви – детской и дамской, с каблучком, принадлежавшие, наверное, сапожнику из Старо-Татарской слободы. Две маленькие иконки: на фанере и дереве, изъеденном жучком-древоточцем. Часы-ходики, керосиновые лампы, ключи разных форм – предметы быта очень небогатых людей. А изразец от печки, которая обогревала великого поэта Велимира Хлебникова, я вынес из руин дома на ул. Калинина, где он когда-то жил. Думаю, это единственное, что осталось от навеки исчезнувшего жилища.
Письмо с фронта
- Вы называете свою мастерскую музеем ржавых вещей. Но здесь множество старинных фотографий – личных, корпоративных, семейных… Какие прекрасные лица!
- В 19 веке и начале 20-го люди готовились к посещению фотоателье: собирались вместе, наряжались, долго рассаживались перед объективом, ждали, когда «вылетит птичка». Это было праздничным событием, не моментальным снимком «Полароида». Взгляните, например, на снимок огромной семьи Казаковых… Судя по одежде, 19 век. Меня огорчают выброшенные книги, пластинки, фотографии. Уж что-что, а семейные фото нужно хранить! Как выглядели деды-прадеды – потомкам знать необходимо. Или вот, допустим, снимок районного съезда почтальонов: люди с велосипедами, с почтовыми сумками. Такого ведь никогда уже не будет. Очень много хороших женских фотопортретов. Мне интересно изучать эволюцию моды, причесок, композицию кадра. Мне кажется, эти люди были более романтичными, чем мы сейчас, у них были какая-то идея в голове, внутренний стержень. Я успокаиваюсь, глядя на эти лица. И стараюсь из собственных работ изгнать сиюминутную суету.
- Находили ли вы интересные документы?
- Коллекционеры часто обмениваются находками. В обмен на найденные мною детские игрушки, покойный ныне кукольный мастер Саша Стуков подарил солидно оформленный «Похвальный лист», выданный 26 мая 1900г. ученице Ткацко- прядильной школы Казанского уездного земства Серафиме Ивановой-Парфёновой за отличные успехи. Лично я находил продуктовые карточки военного и послевоенного времени. А однажды нашел среди выброшенных документов письмо с фронта. Новиков Вячеслав Анатольевич писал своей матери Анфисе (Игнатьевне?) по адресу: Казань, ул. Лобачевского. Номер дома – под почтовым штемпелем.
- Давайте его прочтем!
- «Здравствуйте, дорогие родители! Шлю вам пламенный красноармейский привет! Сам я живу ничего, одет-обут, хотя не мешало бы, чтобы прислали шерстяные носки, т.к. вы знаете, что портянки я умею навертывать плохо, а в армии требуется быстрота. Пишите мне обо всем. Вы остались у меня одни, последняя надежда в моей жизни. Если останусь живой, отплачу за все ваши заботы. Бумага кончается. До свидания. Ваш сын Вячеслав Новиков. 22 декабря 1942г.». Цензура, наверное, так потрудилась над письмом, что понять можно только одно: сын очень любит своих родителей.
- Выбрасывая такие весточки на помойку, люди, думаю, предают сами себя. Как думаете, пренебрежение историей уже зашкаливает?
- Старой Казани больше нет. Так что поиски реликвий вести уже негде. Я часто думаю, что в Татарстане – денег больше, чем, скажем, в Н. Новгороде или Самаре. Потому, наверно, ещё сохранилась старина. Но и там, наверное, «чугунная поступь прогресса» вскоре скажется. Как выглядели города, улицы, усадьбы, люди – останется, в лучшем случае, только на фотографиях.
- Помимо фото и письма с фронта, вам встречались неординарные находки?
- На чердаке одного старого дома я нашёл целые залежи флаконов от «Тройного одеколона» и синих пузырьков от средства для волос «Кармазин». Кто-то, по-видимому, очень хорошо употреблял содержимое не по прямому назначению. В развалинах другого дома обнаружил сломанную пишущую машинку с инвентарным номером. Попадались личные дневники, которые вели молодые люди, а также девичьи записные книжки с различными стихотворениями на память. Упомяну и дом Василия Аксёнова на ул. К. Маркса, где жила семья писателя. Этот дом долго стоял в разобранном состоянии, заходи, кто хочет. Я нашел там очень много старых газет, в том числе – первых дней революции. В частности, газету с «Декретом о земле». Издания сохранились довольно неплохо.
- Скажите, а кто-то из историков, музейных работников проявляет интерес к вашей коллекции? Каково ее будущее?
- Интереса ученые не проявляют, а в будущее я далеко не заглядываю. Кому интересно – приходят и смотрят, окунаясь в прошлое. Но люди сейчас больше живут настоящим. У них и лица другие, чем у тех, кто запечатлён на старых фотографиях.
- Какую ценность лично для вас имеет коллекция?
- Духовную. Все эти вещи – не штамповка, они результат ручного труда, они хранят какое-то особое тепло. У меня ведь здесь еще не всё, кое что – в гараже. Моя семья с пониманием относится к моему увлечению. А я, если уж честно, отдыхаю среди этих экспонатов, ведь каждый из них – чья-то жизнь, чья-то судьба. И как хорошо, что всё это не исчезло безвозвратно.
Досье
Евгений Канаев родился в 1955г. в г. Зеленодольске. Окончил Марийский политехнический институт. Член Союза фотохудожников РФ. Заслуженный работник культуры РТ. Женат. Дочь, внучка.
«Игра престолов» и ещё шесть популярных фантастических книг 
Книги памяти: восемь сильных произведений о Великой Отечественной Войне 
Мастер крепкой воды. Художник Надир Альмеев о круговороте добра и зла 
В Казани открылась выставка галош 
Какими книгами зачитывались казанцы в 2015 году