Именно он стал обладателем учрежденной в этом году первой в истории театрального искусства Татарстана профессиональной премии «Тантана» («Триумф») в номинации «Честь и достоинство».
Впрочем, к аристократии семья Кешнеров никогда не принадлежала. Отец был фармацевтом. Дед – купцом и почетным гражданином Казани, открывшим в городе аптекарский магазин и первый в губернии завод по изготовлению белковых препаратов, заменявших кровь. Работы прадеда - скульптора и архитектора – по сей день украшают дворцы, центральные улицы Санкт-Петербурга.
Цена жизни
- Вадим Валентинович, у вас и брата было клеймо сыновей врага народа. Что случилось с вашим отцом?
- Мои родители 15 лет прожили, не сказав друг другу ни одного грубого слова. Только один раз мама сказал отцу: «Ну и дурак!», когда он показал ей свой новый паспорт, в котором в графе «национальность» значилось: немец. Прилетал ослепительный Риббентроп, «делалась» дружба советского и немецкого народов, и голос крови (но никак не здравого смысла) подсказал: все будет теперь прекрасно и нужно восстановить правду происхождения. Это стоило ему жизни. Отец сгинул в Ухтлаге.
В 1956 году папу реабилитировали за отсутствием состава преступления.
Слава Богу, фотография его из «дела» - в фас и профиль - у меня. Отец, которого так мне не хватало всю жизнь, оказался дома в виде этой фотографии.
Сергей Говорухин работал в старательной артели в Ухте и нашёл дом, где находился гулаговский архив. Увидев глаза отца в «деле», просил, уговаривал отдать эту фотографию для меня. Продать. Ничего не получилось. Но глаза моего отца потрясли его. Серёжа просил хотя бы указать приблизительное место, где было кладбище. Где поклониться? «А вот где стоите – там и кланяйтесь. Вся Ухта – это сплошное кладбище…»
Спустя какое-то время в Ухту поехала моя бывшая ученица и ее муж. За бутылку водки, коньяка и вина хранитель архива «выдал» им отца. Выпустил на волю…
Вот наша страна! Отца забрали, когда мне было 4 года. Когда мне было 7 или 8 лет, папа погибает, а в 60 мне, сыну репрессированного, к пенсии прибавили 92 рубля – так оценена человеческая жизнь.
- Вы до сих пор чувствуете обиду?
- Что толку обижаться? Миллионы расстрелянных и замученных не вернешь. Это изуверство можно только с инквизицией сравнить. Мне удалось умудриться родиться в 1937 году. Я испытал на собственной шкуре все стадии развития: социализм, строительство коммунизма, наблюдаю за тем, что происходит сейчас.
От Бабы Яги до Шекспира
- В какое время лучше жить?
- Сталинизм ничем не может быть оправдан. Но порядка в стране тогда было больше. Номенклатура боялась, у нее была партийная дисциплина. А сейчас всё дозволено, разрешено: «Тащи, кто может!». Во главе угла не то, что я умею, а где бы мне урвать. И все же противопоставлять прошлое и настоящее не стоит. Жить нужно сейчас и здесь.
- В сентябре будет 53 года, как вы работаете в театре Качалова. Сыграли более 200 ролей: от Бабы Яги до Пушкина и Шекспира! Помню ваши бенефисы в 50, 60, 70 лет. Как отметите 75-летие?
- Устраивать бенефис не хочу: нечем обеспечить свой юбилей. А устраивать его за выслугу лет – это мне не нужно. Ролей у меня сейчас почти нет, в театре доигрываю последние два спектакля. Но я не жалею об этом: всему свое время. То, что теперь в театре Качалова играет в основном молодежь, это закономерно. Я к этому отношусь нормально. В свое время мы сменили то знаменитое поколение качаловцев, которое составляло славу театра: Е. Жилину, Н. Якушенко, Е. Лисецкую, Н. Провоторова. Начинается новый виток.
- Что, на ваш взгляд, сейчас происходит в стране?
- Несмотря на то, что провозглашена демократия и свобода слова, я прекрасно понимаю: мы получаем лишь дозволенную информацию. Больное, проблемное замалчивается.
«Россия – странная страна. В ней даже жить порой геройство. При всех властителях она устроенное неустройство».
Если говорить о культуре, государство не то чтобы не хочет ей заниматься. Его заботит, например, то, как остановить вывоз миллиардов за границу. Вот в нашей республике, я замечаю, действительно заняты делами. Единственное – есть некоторый перегиб со строительством под Универсиаду.
Для умного зрителя
- Как вы относитесь к цензуре?
- Слово «запрет» для меня одно из самых жутких, но я бы запретил какие-то передачи, фильмы, чтобы общество не набиралось пошлости, вседозволенности, цинизма… Как можно было так обойтись с наукой и образованием? Диктантов теперь нет, есть только ЕГЭ! Зачем слепо копировать иностранные методики только ради того, чтобы ввести что-то новое?
Грустно от огромного количества дыр, которые нужно заделывать, выравнивать, асфальтировать. Это задача не для одного поколения. Но я в Россию верю, потому что таланты у нас не переведутся никогда. Они, как маячки, помогут перейти болото, нащупать кочки и возвышенности.
- Искусство сейчас в основном развлекает, а не говорит о проблемах. Даже известные режиссёры ставят фильмы попроще, полегче…
- Человек посмеётся, повеселится, и ему кажется: за окном не все так страшно, не так безнадёжно. Идёт оболванивание народа сериалами, один на другой похожими.
Вот мы с Юноной Ильиничной Каревой преподаем в студии Хабенского. Для нас важно, чтобы росли новые молодые люди - свободно дышащие и свободно поступающие. И уже видим результат. Наши ребята за год изменились. Глаза горят, появились оригинальные мнения, суждения.
Мой принцип – работать надо всегда для умного зрителя, никогда не идти ни на какие уступки: сегодня не понял, значит, завтра поймёшь.
Досье
Вадим Кешнер родился в Казани в 1937 г. Окончил студию при театре имени Качалова.
Народный артист РФ и РТ, почетный академик Российской академии гуманитарных наук, педагог Казанского театрального училища. Награжден орденом «За заслуги перед РТ». Жена – кандидат химических наук. Сын – майор полиции. Двое внуков.
Сегодня театр «Автограф» выступил в исправительной колонии 
Юнона Карева: «Не надо позерства!»