Рок-музыкант Максим Журавлев: «Не наступить на горло собственной песне»

Как не наступить на горло собственной песне, есть ли у Казани шанс стать городом рока - как Москва и Екатеринбург – об этом и многом другом музыкант рассказал в интервью «АиФ-Казань».

В своей колее

- Максим, в этом году у вас юбилей - 30 лет творческой деятельности.

- На самом деле больше – играть я начал ещё в школе, в 8-м классе. Как группа «Холи» мы впервые выступили в 1984 г. в здании физфака КГУ. Через год уже поехали на гастроли в Горький (Н. Новгород). В 1987-м был грандиозный фестиваль в Подольске, который называют советским Вудстоком. Туда приехало несколько тысяч человек народу, и милиция, и люберы, и КГБ. Много потом было скандалов с этим фестивалем, но он до сих пор считается вехой в российском рок-движении.

 

Это было не лучшее наше выступление: почему-то в последний момент изменилась программа, и казанская группа «Холи» вышла на сцену вместо ДДТ, что, понятно, не слишком обрадовало публику.  Тем не менее, в историю мы вошли.

- Почему после школы вы не стали учиться дальше?

- Школу я закончил еле-еле - был там не к месту, потому что занимался музыкой, которую (сейчас это нелепо звучит) слушать было запрещено.

Но дома мне никогда ничего не запрещали, поощряли любые начинания. Когда из-за музыки начались проблемы в школе, мама отбивала меня в горисполкоме, потом в школе, чтобы меня оттуда не «вытурили», и я смог доучиться. Это помогло поверить в себя. Однако меня исключили из комсомола и выпустили из школы с такой характеристикой, что о поступлении в вуз не могло быть и речи. Пошёл работать художником-оформителем.

Рисовать я начал лет с 10, совмещал на картинах какие-то непонятные штуки... Когда увидел работы Пикассо, Магритта, понял, что они мне близки.

У меня нет никакой школы, я не знаю, к какому стилю себя отнести. Рисую то, что хочу. Может быть, это максизм? (Улыбается).

- Не жалеете, что не пошли проторенным путём, не сделали карьеру - в привычном понимании слова?

- Нет, конечно! Почему за меня кто-то должен был решать, что этого делать было нельзя? Тем более что время показало: прав был я, а не они. И оказывается, музыка «Beatles» - это музыка свободы, достояние всего мира.

Я много читал в детстве – жил книгами. У меня всегда был свой мир – может быть, иллюзорный, но мой. Видимо, то чувство свободы, которое в детстве из книжек получил, я стал и в жизнь привносить. Но жизнь это почему-то не принимала. Я начал бороться. Потом познакомился с такими же ребятами, как я. Мы тогда ещё не понимали, что происходит, но ощущали: происходит что-то не то. Почему это и это нам нельзя? Вроде бы ничего плохого мы не делаем. А потом  услышали «Аквариум», «Зоопарк», первые, достаточно революционные записи Цоя и поняли, что свобода действительно есть. 

Когда встал выбор: идти лицемерным путём по комсомольской линии, бросив всё остальное, я выбрал дело, которое мне нравится. Я тогда не задумывался, что это может определить всю жизнь, но так и получилось. О том, что пошёл этим путём, я ни разу не пожалел. У меня очень яркая, насыщенная жизнь – и гастрольная, и творческая, как у художника. Мне везёт: вокруг меня всегда интересные люди, может быть, не всегда творческие, но с ними здорово. Надеюсь, у меня нет врагов, во всяком случае, я о них не знаю.

Музыка любви

- Вы не изменяете себе, когда играете в «Джокере» или рисуете по заказу открытки, баннеры?

- Мы редко – может быть, раза два в год, играем авторскую программу, делаем тематические вечеринки.

В клубе «Джокер» мы не меняем свой жанр – если уж играем кавер-версии, то это не С. Михайлов, не  «Сплин», не то, что популярно сегодня. Мы играем только ту музыку, на которой мы выросли, которую любим, - мировую рок-классику – музыку любви, радости и танцев. Это такой компромисс с публикой и собой.

Когда меня просят сделать какой-то нелепый дизайн открытки, пытаясь убедить, что это будет некрасиво, я всегда предлагаю и свой вариант. Если мне что-то не нравится в требованиях или поведении заказчика, я позволяю себе сказать «до свидания».

- Рок – музыка протеста. Какой смысл она несёт сегодня?

- В СССР это действительно была музыка протеста. Мы могли через тексты заявлять какие-то свои протестные нотки. Сейчас я понимаю, что рок-музыка – это просто жанр, в котором можно выразить себя. Для этого совсем необязательно петь песни, призывающие на баррикады. Рок – это, прежде всего, красивая музыка. Думаю, она на все времена, потому что говорит о вечных ценностях. Это человеческие отношения, может быть, иногда сарказм… Желания устраивать революцию в песне у меня нет никакого. Тем более, это сейчас никому не нужно. К тому же тебя могут  использовать, т. е. трактовать твои песни так, как ты и не предполагал.

В музыке «Beatles» нет ни слова о политике, это музыка любви. Но эта музыка делала революцию, и многие вполне серьёзно утверждают, что она помогла развалить СССР. Потому что очень много свободных людей стали резонировать с «Beatles», и было непонятно, почему люди, которые поют о любви, запрещены здесь. Это вызывало протест и приводило к тому, что люди не просто слушали музыку, а начинали действовать.

 

- Всё ли, о чём вы мечтали, в 80-е, сбылось?

- Последнее время я стал чувствовать какую-то тревогу. Это какая-то уже не совсем свобода. Люди опять стали «шептаться на кухнях». И все новости какие-то одинаковые. Я очень боюсь, как бы мы не пришли к тому, что было в советские времена. Даже как дилетант в политике я понимаю, что принимаются какие-то нелепые законы, некий застой пошёл, однопартийность.  Но больше всего тревожит то, что происходит с людьми – они стали очень агрессивны к иной точке зрения.

Роковые города

- Казань – город рока или нет? От чего это зависит?

- Думаю, нет. Город становится роковым не потому, что там много групп, а потому, что он выдает продукт, который выстреливает на всю Россию. Это Питер, Москва, Свердловск (Екатеринбург), Уфа. Оттуда вышли Цой, БГ, «Сплин», «Машина времени», «Воскресение», «Наутилус», «Чайф»…

- Почему нет ни одной группы такого уровня за столько лет существования рок-культуры в Казани?

 - Может быть, сказались какие-то национальные моменты… Если в Свердловске, например,  в 90-е на Дне города играл «Наутилус Помпилиус», «Настя» или «Чайф», то у нас пели люди с гармошками. У нас больше вкладываются в национальную культуру – понятно, почему: её надо каким-то образом сохранять.  Рок остаётся в андеграунде. Но с появлением Интернета стало уже не важно, в каком городе ты живёшь. Не надо выпускать пластинку – достаточно выложить запись с соцсетях – она либо идёт, либо нет.

Есть много хороших групп в Казани, но глобального прорыва не происходит. Я часто бываю в жюри рок-фестивалей, всегда жду, что появится такая прорывная группа. Может быть, пока ещё время для этого не пришло, но я жду.  

Смотрите также:

• Злой рок: песни против «олигархов и воров» становятся модным трендом →
• Диляра Вагапова: Я не пою, я просто напоминаю людям о любви →
• Юрий Шевчук: «Народ не быдло, и митинги это показали» →