В год 100-летия ТАССР «АиФ-Казань» продолжают разбирать наследие советской эпохи. Наш эксперт – архитектор, преподаватель теории и истории архитектуры Казанского государственного архитектурно-строительного университета Марсель Искандаров.
Подчёркнуто простые формы
Венера Вольская, «АиФ-Казань»: Здания гостиницы «Татарстан» на ул. Пушкина, НКЦ «Казань», театра Камала, небоскрёб издательства на берегу Казанки – эти объекты настолько лаконичны внешне при всей своей масштабности, что противопоставляют себя окружающей действительности. Марсель Мансурович, как этот стиль сменил богато декорированный советский классицизм 30-50-х?
Марсель Искандеров: Да, в 60-х архитектура в СССР резко изменила направление, и это связано со сменой власти, с приходом к ней Хрущева. Было издано постановление ЦК КПСС о борьбе с излишествами в проектировании и строительстве. Один из постулатов – строить надо экономично, чтобы обеспечить благами как можно больше советских граждан. Но у смены курса была и другая цель – принизить достижения архитектуры предыдущей эпохи, и в первую очередь советский классицизм, визуализировавший собой мощь идеологии. При этом перед архитекторами не была чётко поставлена задача создать что-то уникальное, и они обратилась к международному утвердившемуся тогда стилю. Это интернациональная архитектура и функционализм. Но я бы хотел начать с метаморфоз в жилищном строительстве.
– Да, облик жилых кварталов на многие десятилетия определили хрущёвки.
– В качестве образца для массовой застройки была выбрана продукция одного из французских комбинатов панельного домостроения, который посетил Хрущёв. Когда эти дома были построены в СССР, они поражали эффектностью, новизной, актуальностью. Первые микрорайоны, например, московские Черёмушки, ещё были стильными и отличались высоким качеством, в том числе и в организации внутреннего пространства, отделке. Минимальные габариты квартир компенсировались стильностью новой эстетики и хорошим благоустройством придомовых территорий. Внешний облик зданий был уже по-новому лаконичный, но при этом по инерции и «недогляду» кое-где первое время строились дома с довольно просторными квартирами. Такие дома сохранились в Казани на ул. Ибрагимова, Павлюхина, Толстого. А дальше – чем периферийнее территория в стране, тем более низкого качества оказывалось жильё, и по планировкам, и по исполнению. В итоге в Казани практически на все сто процентов жилищное строительство велось по нескольким типовым проектам. Резко сократили площадь квартир, менялся градостроительный подход. Вместо чёткого городского пространства с проспектами, бульварами, переулками, скверами и аллеями появились свободно поставленные здания – необязательно даже со дворами. Упомянутые здания в районе ул. Ибрагимова – Октябрьской были ещё положены на старую сталинскую градостроительную структуру. Архитектура общественных зданий тоже была подчинена борьбе с «излишествами».
Сделаны капитально
– Но аскетичные, подчёркнуто функциональные здания можно по-разному вписать в среду. Архитектуру же 60-х критикуют за громоздкость, мол, она подавляет своими объёмами, железобетоном.
– Желающих, понятное дело, оказывалось немного. А как менялись подходы с течением времени?
– Самая аскетичная внешне архитектура – родом из 60-х. Тогда максимально подражали интернациональному стилю, например, творениям американского архитектора Миса ван дер Роэ, который создавал glass skin – стеклянную кожу. Это были здания магазина «Подарки», магазина «Детский мир» на Баумана. Будь они у нас реализованы в хорошем качестве, получился бы замечательный результат. Но чаще стильные, изящные проекты того времени превращались в результате экономии и строительных подходов в неуклюжие пародии на авторский замысел. К тому же в зданиях с обилием стекла зимой было холодно, летом жарко, их сложно было мыть, а обязательные стеклянные двери, грубо сваренные из металлопроката, трудно открывать.
К числу характерных примеров «иллюзий» архитектуры 1960-х также относится ныне перестроенный центральный стадион, который составлял единый комплекс со зданием цирка. В архивах можно найти проект входных ворот стадиона задумывалась эффектная волнообразная кровля, которая будет покоиться на изящных галочках-опорах. Но строительная индустрия тогда не могла реализовать эту идею, и в результате утолщившаяся волна заметно сплющилась, а вилочки- опоры превратились в массивные пилоны.
К началу 70-х гг. люди устали от этой эстетики, да и мировая мода изменилась. Она начала двигаться обратно к усложнению, преобладанию массы стены над стеклом. Интернациональный стиль стал уступать место региональной специфике, модернизм – постмодернизму. Пример регионализма в нашем городе – здание Татарского академического театра Камала, украшенного сводчатыми «восточными» арками. Или вот одно из самых эффектных зданий того времени – гостиница «Татарстан» в центре Казани. Это типовой проект, но новинкой для того времени был выраженный национальный компонент во внутренней отделке. (На стенах выложены мозаичные панно в национальном стиле. – Ред.). Архитектор Ольга Кашинцева, автор культурно-спортивного центра УНИКС («Университет – культура – спорт»), сданного в эксплуатацию в 1989 г., следовала моде того времени на сложность и лабиринтность зданий в рамках постмодернизма. Сейчас оно во многом уже растеряло эти черты – свободные внутренние переходы перекрыты, открытые балконы застеклены. В отличие от многих объектов 60-х, у зданий конца 70-х уже чётко прочитывается авторский замысел.
– А как в атмосфере тотальной унификации на карте Казани появился такой нестандартный объект, как здание цирка?
– Повезло, что ещё не существовало типового проекта цирка. Всё нестандартное приходилось изобретательно оправдывать объективной нужностью. Здесь же остроумная форма базировалась на необычном конструктивном решении, а с ним трудно спорить.
– Интересно, за счёт чего удерживается купол здания? Опор-то нет.
– Да, это два «блюдца», соединённых вместе по окружности. Они постепенно передают нагрузку основанию, поэтому опоры не нужны. Техническое решение очень органично и по образу, и в нужной для цирка форме внутреннего пространства. Ещё отмечу очень нежный и тактичный по отношению к панораме кремля силуэт здания цирка, немного прижатый и как будто повторяющий линию кремлёвских склонов.
– Зданию Национального культурного центра « Казань» ещё на уровне проекта метаморфозы не пошли на пользу. Говорят, его облик должен был ассоциироваться с развевающимся знаменем, но складки «выровняли» и превратили в вертикали. Казанцы окрестили здание крематорием…
– Для своего времени оно было очень стильным, эффектный – и снаружи, и изнутри. Внутри был по-настоящему высококлассный дизайн, с передовым оснащением и материалами. Качество наружной отделки и продуманность до мельчайших деталей тоже поражали. На мой взгляд, это одно из лучших зданий советского периода в Казани.
– И то, что этот космический уровень был доступен школьникам – о многом говорит.
– Это так – помню, проводились разнообразные экскурсии и даже занятия киноклуба. Отдельно надо упомянуть о конструктивной стороне таких зданий. Да, они чаще всего не имели систем кондиционирования и других люксовых элементов, но с инженерной точки зрения были построены настолько добротно и с таким запасом прочности конструкций, что исправно служат все эти десятилетия. Например, гостиница «Татарстан» стоит на сваях длиной в 21 м, а сейчас у 25-этажек они в разы короче.
– Среди самых примечательных объектов того времени нужно упомянуть ЦУМ.
– В Советском Союзе торговые центры появились в 60-е гг. Первые открылись в Москве в Измайлово, а новый ЦУМ (старый ЦУМ находился на ул. Баумана) был один из застрельщиков в Казани. Он располагал своего рода фудкортом (кафе-рестораном и кафетериями), пространством опенс-спейс, эскалаторами, а также складами, подъездными путями – словом, продуманной инфраструктурой. А ещё над входами была установлена сквозная конструкция с национальными декоративными элементами, и это было в новинку. Дом быта у остановки Саид-Галиева – тоже один из примеров, когда параллелепипед пытались органично одеть в декоративные «одежды», которые бы ассоциировались со своеобразием региона. Ленточное остекление закрыли бетонными сотами – крайне геометризированным татарским орнаментом. Автор наверняка использовал аргумент в защиту проекта, что такое решение позволяет уменьшить избыточную инсоляцию. Но зданий в стиле регионализма было построено немного, ведь такой подход был разрешён в национальных союзных республиках, а наш регион в этот список не входил.
А вообще Казань была городом с сильной национальной архитектурной школой. Один только Сайяр Ситдикович Айдаров – величина союзного масштаба (архитектор-реставратор, доктор архитектуры, заслуженный архитектор РСФСР. – Ред.). Мне повезло, я у него учился. Благодаря ему и его коллегам к началу XXI в. сохранилась историческая застройка, чем многие другие города не могли похвастаться. Пострадала только ул. Татарстан по направлению к речному порту. Сайяр Ситдикович говорил: «У нас нет средств, а главное, нет необходимости менять эту застройку, поэтому мы оставим её следующим поколениям».
– Кажется, со временем советская архитектура стала деликатнее вписывать здания в окружающую действительность.
– Да, с середины 80-х гг. вернулся средовой подход, когда объект логично «вырастает» из конкретной обстановки. Примеры – угловое здание универсама на Большой Красной и выставочный зал Татарского творческо-производственного комбината на ул. Карла Маркса (сегодня – Галерея современного искусства), тактичные и аккуратные. Под давлением жизни форма и «содержание» жилых домов тоже начали меняться. В 70-е, кроме типовой застройки, хоть и с улучшенными характеристиками (ленинградки, московский проект) начали реализовывать индивидуальные проекты, например, в районе улицы Вишневского. В середине 80-х раскрепостились ещё больше. В частности, построенные в этот период жилые дома напоминают то ли историческую застройку, то ли немецкие домики. Представить такое в 60-х было нельзя.
– А какие черты устройства жилых микрорайонов 70-80-х стоит отметить?
– В каждом спальном районе была обеспечена вся первичная бытовая инфраструктура. Щедро построены детские сады и школы, и вот эти здания – это настоящее архитектурное достижение эпохи советского модернизма. С точки зрения организации пространства, обеспеченности спортивными площадками, стадионами, они были созданы на высоком уровне – авторы опирались на международный опыт и часто превосходили его. Сами жилые массивы тоже были щедро одарены открытым пространством. В то время в Казани были крупномасштабно реализованы две разных ландшафтных «идеологии». Квартала (Ново-Савиновский район) – это застройка по жёсткой прямоугольной сетке, очень рациональная. Правда, строительство велось на масштабных насыпных территориях. А в основе застройки Горок (ул. Гарифьянова, пр. Победы, Седьмой и Десятый микрорайоны) лежала идея живописной планировки с перетекающими друг в друга пространствами и вкраплениями рощ. Эти рощи, высаженные в предыдущие десятилетия, архитекторы аккуратно интегрировали в планировку. Озеленение нередко создавало диагональные линии, разбивая геометричность. Те Горки и сейчас один из самых комфортных и уютных уголков Казани.
На руинах предшествующей архитектуры
– Что же сейчас делать с брутальными зданиями? Вот, к примеру, необходима реконструкция – смягчать их стилистику, вписывая в среду, или возвращать к прежнему виду?
– Убеждён, что нужно приоритетно стараться восстановить первоначальный замысел архитектора во всей проектной полноте, тем более что сегодня мы обладаем качественными технологиями. В этом – уважение общества к творчеству архитектора, к авторскому праву. А то у нас и при жизни архитектора перестраивают без согласования с ним, хотя даже по советским законам должны это делать. Кроме того, с 60-х гг. (а потом это только усилилось, особенно в 90-е) господствовала позиция, что новая архитектура должна покоиться на руинах предыдущих стилей. К сожалению, ею руководствуются и при реконструкциях. А ведь если мы зададимся целью восстановить в первоначальном виде тот же ДК Химиков, который очень пострадал от многочисленных перестроек, это будет для него лучшая судьба.
Кстати
О кухне
Один из недостатков хрущёвок – то, что они имеют маленькую кухню.
– При разработке концепции хрущёвок опирались на проект кухни для квартир эконом-класса 1927 г., созданный немецким архитектором Маргарете Шютте-Лихоцки («франкфуртская кухня»), – комментирует Марсель Искандаров. – В помещении площадью 6 м работал каждый сантиметр. Там не было места для большого холодильника, так как они появились позже. А главное, подразумевалось, что в таких немецких квартирах обязательно присутствует столовая – хозяева готовят на кухне, а принимают пищу в столовой. Советские проектировщики вместо этого решили поменять бытовой уклад, предложив постоянно пользоваться общепитом. Но наши потребители не поддержали такой подход и заполнили маленькое пространство всем тем, что нужно для традиционного уклада. Оказалось, что людям, фигурально выражаясь, нужен собственный борщ и пирожки на собственной же кухне, а не комплексный обед в соседней «стекляшке». В остальном хрущёвки спроектированы достаточно хорошо – попробуй-ка размести на 42 м двухкомнатную квартиру для целой семьи! А вне квартир было выделено довольно много пространства для озеленения и устройства площадок.