12 апреля 1938 года умер великий русский певец Федор Шаляпин. Трагическая кончина гениального певца была странной. Поклонник творчества певца, краевед Ровель Кашапов из Казани по крупицам собирал сведения, которые могли бы пролить свет на тайну смерти великого певца, почти 10 лет - из газет, мемуарной литературы, Интернета.
Для специалистов-гематологов история его болезни была непостижимой. «Этого просто не может быть! - разводили руками доктора. - Богатырское телосложение и - лейкемия, да еще в таком возрасте!» Острый миелобластный лейкоз практически не встречается на седьмом десятке.
«Известно, что в мае 1937 года после гастролей в Китае и Японии, всегда энергичный и неутомимый, Шаляпин вернулся в Париж в весьма болезненном состоянии со странным «украшением» на лбу - шишкой зеленоватого цвета. Медики утверждают, что подобные симптомы могут возникнуть при остром отравлении радиоактивным изотопом либо фенолом. Любое преступление оставляет следы. Я задался целью выяснить, что же произошло с ним во время его гастролей», - рассказывает Ровель Альтафович.
Чтобы понять, кому было выгодно устранить Шаляпина, надо рассказать о том, какие отношения сложились у певца с бывшей родиной.
Травля в Советах
В 1922 году Федор Шаляпин с согласия советского правительства вместе семьей выехал на гастроли. Он заверил советских руководителей, что не будет за границей давать журналистам интервью и делать заявлений политического характера. Его гастроли затягивались, и большевистское руководство стало предпринимать попытки по возвращению артиста на родину. Под разными предлогами он отказывался.
Первый серьезный конфликт певца с советской властью случился, когда он в Париже, движимый гуманными соображениями, через православного священника оказал материальную помощь бедным русским эмигрантам. Этот поступок в Москве восприняли, как контрреволюционную вылазку, направленную на поддержку Белой эмиграции. В июле 1927 года в главном рупоре ВКП(б) - газете «Правда» - знаменитый журналист Михаил Кольцов написал статью, в которой шельмовал Шаляпина за этот поступок. В частности, он писал: «В советские годы Шаляпин не смог стать тем, чем ему полагалось: просто большим артистом, для которого открыты были все художественные и театральные возможности. Ему, десятипудовой хрипнущей птичке, показалось тошно на русской равнине…». Эта статья появилась не без указания высших партийных инстанций. В различных общественных театральных организациях были инициированы собрания, на которых их участники требовали лишить Шаляпина звания «Народного Артиста СССР».
В 1927 году Совет Народных Комиссаров принимает постановление, в котором Шаляпин «как белогвардеец и контрреволюционер лишается звания Первого Народного Артиста Республики». В это же время ЦИК принимает постановление о признании контрреволюционерами граждан СССР, отказывающихся возвратиться из заграничной командировки. По нему указанные лица подлежали расстрелу на месте. Певец весьма болезненно воспринял травлю. Ни о каком возвращении на родину не могло быть и речи.
«Отчаянный преступник»
Следующий конфликт Шаляпина с советским правительством был вызван незаконной публикацией иностранными издательствами в 1930 году его книги «История моей жизни». Право на издание иностранцы получили от советской организации «Международная книга». Подобное бесцеремонное распоряжением авторскими правами возмутило певца. Он обратился в суд, который обязал правительство СССР выплатить Шаляпину компенсацию в 10 тысяч франков. Зарубежная печать широко освещала этот процесс. Этот факт в Москве расценили как враждебные действия певца против советского государства.
Шаляпин осознавал, что ему грозит, если он вернется в СССР. На письма дочери Ирины, которая (не без указания свыше), просила его возвратиться, ответил: «Ты пишешь: «прояви инициативу». Нет, боюсь - сошлют на Соловки, да вот тебе и инициатива!» Я у вас там слыву отчаянным преступником, а в таких случаях с вами трудно. Пошлют в Соловки, как ни оправдывайся - нет уж. Я стар для таких прогулок» (это письмо ФСБ России передало в музей Шаляпина в Москве - прим.авт.)
Без прикрас
Завершающим аккордом в этом противостоянии явился выход в свет в 1932 году в Париже книги «Маска и душа». В ней певец в жесткой форме высказал свое негативное отношение к идеологии большевизма, к советским вождям и в частности к Сталину. 12 декабря 1932 года в газете «Правда» вышла очередная статья Михаила Кольцова, в которой против певца было выдвинуто обвинение в контрреволюции. Книга «Маска и Душа» в СССР была запрещена и находилась на специальном хранении. Впервые полностью она была напечатана в России только в 90-е годы (хотя отдельные главы публиковались и в 60-е).
Выпады Шаляпина против советской власти не остались без ответа. Не мог Сталин не ответить на такой пассаж о нем: «Если нужно, он также мягко, как мягка его беззвучная поступь лезгина в мягких сапогах, и станцует, и взорвет Храм Христа Спасителя, почту, телеграф – что угодно. В жесте, движениях, звуке, глазах – это в нем было. Не то что злодей – такой он родился». Даже в «либеральные» брежневские годы авторы подобных сочинений проводили долгие годы в местах лишения свободы. Неслучайно в 1956 году, после того, как Министерство культуры СССР внесло в ЦК КПСС предложение отметить 60-летие начала концертной деятельности Шаляпина и восстановить ему (посмертно) звание Народного артиста, на записку была наложена резолюция: «Полагаю, что нет оснований восстанавливать Ф.И. Шаляпину звание Народного артиста республики. П. Поспелов. 05.10.1956. М. Суслов, Аристов, Е. Фурцева».
Спецоперация
Известно, какими методами Сталин расправлялся со своими врагами. Я уверен, что им было принято решение о физическом устранении Шаляпина. При этом он понимал, что демонстративное убийство политически нецелесообразно. Нужно было сделать так, чтобы смерть певца выглядела как естественная. Для этого при НКВД имелась токсикологическая лаборатория, занимавшаяся разработкой ядов, в том числе и в аэрозольной форме.
В последние годы жизни Шаляпин проявлял осторожность и подозрительных лиц к себе в квартиру не пускал. Об этом вспоминал и писатель И. Бабель, который по поручению Сталина приезжал к Шаляпину. По-видимому, необходимо было вывезти певца в те места, где его можно было бы ликвидировать. На этом специализировалась группа НКВД «Яша», возглавляемая Яковом Серебрянским – террористом с дореволюционным стажем, и, кстати, куратором токсикологической лаборатории.
В 1935 году певец неожиданно получает предложение об организации гастролей в Китае и Японии. Предложение поступило от импресарио Авсея Строка. А тот в свою очередь выполнил просьбу своего учителя - американского импресарио Юрока. Одно время Юрок работал с Шаляпиным. У него был конфликт с певцом, когда при решении финансовых вопросов, он пытался его шантажировать. Вначале 30-х годов Юрок побывал в Москве и имел встречу со Сталиным, который интересовался у него Шаляпиным. Уверен, Юрок имел беседы не только со Сталиным.
Во время гастролей в Китае неожиданно для Шаляпина ему предложили выступить в Харбине, хотя поездка туда не планировалась. В Харбине певца сопровождал доктор Витензон, которого в газете «Харбинское время» называли бывшим комиссаром в Благовещенске и агентом НКВД. Почему был выбран Харбин? Именно там находилась резидентура НКВД, руководимая Кукиным. Как следует из биографических данных, в 1935-1936 годах в Харбин и Японию со спецзаданием выезжал Яков Серебрянский и Кукин поступил в его распоряжение. Думаю, что именно там врачу Витензону был передан аэрозольный баллон с отравляющим веществом.
Как утверждал аккомпаниатор Шаляпина Жорж де Годзинский, перед одним из концертов Витензон осмотрел горло певца, нашел его вполне удовлетворительным, «однако побрызгал ментолом». Характерно, что в своих воспоминаниях Годзинский особый акцент сделал на этом факте. Уверен неспроста. Скорее всего он подозревал, что Шаляпина отравили. Годзинский утверждал, что дальнейшие гастроли певца прошли на фоне ухудшающего состояния здоровья. При этом описываемые им симптомы характерны для болезни, вызванной радиоактивным заражением.
В медицинской литературе острый миелобластный лейкоз развивается, когда возникает дефект ДНК в незрелых клетках костного мозга. Точная причина ОМЛ неизвестна, но есть основания связывать с заболеванием с воздействием радиации и отравлением бензолом.
Перед уходом из жизни певец впал в забытье и настойчиво требовал: «Давайте мне воды! Горло совсем сухое. Надо выпить воды. Ведь публика ждет. Надо петь. Публику нельзя обманывать! Они же заплатили...» Много лет спустя доктор Жандрон признался: «Никогда… я не видел более прекрасной смерти».
Ps. После возвращения из дальневосточной командировки Яков Серебрянский «За беспощадную борьбу с контрреволюцией», был награжден орденом. Что характерно: о многих его подвигах написано немало, то об этой «борьбе» - ни слова.
«Обожаю эчпочмаки». Японский танцовщик о русском балете и жизни в Казани 
«Чувствовал стыд и презрение к себе». Горькие годы Алеши Пешкова в Казани 
Павлины, зеркала, цветы. Каким был татарский дом ХIХ века 
Средневековая империя. Историк о том, какой на самом деле была Золотая Орда 
Ловец бабочек. За что Николай I уволил автора «Аленького цветочка»