Ребёнка надо уважать. Директор авторского научцентра о школьной демократии

За пять лет существования казанской школе СОлНЦе (расшифровывается как специализированный олимпиадно-научный центр) пришлось не раз доказывать, что особенные, авторские образовательные учреждения – обязательное условие для развития любого демократического общества.

Основатель и директор школы Павел Шмаков рассказал «АиФ-Казань», на каких принципах строится обучение в школе, почему она единственная в республике сохранила уроки татарского в прежнем объёме и какова цена школьной свободы.

Про учёбу

Я хочу, чтобы дети не боялись экзаменов. Вступительные экзамены  у нас девять раз в году, они очень трудные. Но когда дети раз сдадут, два сдадут, у них от «хочу» до «могу» получается преодолимое расстояние. Это способ научить человека работать. Очень важно, чтобы ребёнок рос сам над собой. Если он сдаст хотя бы один экзамен хорошо, мы его приглашаем вольнослушателем. В своей школе он переходит на семейное образование, а сам учится у нас. И через два месяца он либо вырастает, либо возвращается в свою школу. Большинство вырастают.

Мы не заставляем учиться. Мы ставим честные оценки, но не ругаем детей. У нас принципиально расслабленная атмосфера. Ребёнку, который не мотивирован на учёбу, у нас будет плохо. Тем, кто хочет учиться, мы даём все возможности. Мне кажется, ученики должны сами понять, что им это нужно. У нас очень много кружков, около пятидесяти. Половину ведут педагоги, остальные - сами дети, родители либо волонтёры. Наша гордость - существующая уже три года «ЛУНА» - лаборатория увлекательной науки. Мы проводим её раз в месяц по выходным для дошкольников и детей младших классов. Вход свободный. Причём две трети занятий придумывают и ведут сами дети. У нас 40 кружков, самых разных. Такого нигде больше нет - чтобы дети проводили занятие от начала до конца. 

Чтобы попасть школу, надо не просто хорошо сдать экзамены, а сходить с нами в поход. Мы должны познакомиться с детьми и родителями, чтобы знать, что от кого ждать. Я взял одну девочку, с папой которой очень жёстко поругался в походе. Я знаю, что если этой девочке поставлю двойку и папа посчитает это несправедливым, он напишет в прокуратуру. Но я хочу это знать заранее.

Про методы воспитания

Дети в школе меня зовут ПАШ, по инициалам - Павел Анатольевич Шмаков. «ПАШ сказал, ПАШ велел…» Младшие меня побаиваются, но с класса девятого у нас уже равные отношения. Мы делаем школу, в которой уважают человека. Это очень важно. Мы ошибаемся, но у нас можно об этом открыто говорить. Дети имеют право слова. Педсоветы открыты для детей и родителей, и когда у них есть вопросы, когда они чем-то недовольны, они приходят и говорят открыто. Мне важно, какими людьми они вырастут. 

Два года назад ребята стали много материться. Мы об этом говорили на общешкольных линейках, но ничего не менялось. А одна девочка написала научную работу о мате. Она пошла в свою прежнюю школу, села на переменке и стала записывать, сколько раз сказано слово на букву «х», сколько раз на букву «е»... Проанализировала, сделала доклад на линейке. Всем было очень интересно, задавали кучу вопросов. Выяснилось, что в нашей школе мат употребляют в семь раз реже. После этого интерес к нему как-то упал.

Ту же девочку мы поймали с «вэйпом» (электронная сигарета) и обязали её сделать доклады - о вреде курения, алкоголя, наркотиков. Она привела кучу фактов, почему курить вредно, почему пить вредно, её с удовольствием все слушали. И интерес к этому стух. Когда такие вещи открыто обсуждаются, они перестают быть значимыми. Наш ученик своровал шоколадку в магазине. Ко мне пришла директор магазина, принесла видео. После этого случая мы раз пять говорили на линейках о воровстве. Имени мальчика я не называл, но в итоге он встал и сказал: «Ребята, это всё из-за меня, я всё понял, давайте закончим». Мы договорились, что летом он снова сдаст экзамены на поступление в школу. Но он не смог сдать. Я его не выгнал, это осталось на его совести. А через два года этот мальчик оказался единственным, кто от нас поехал на всероссийскую олимпиаду по экономике. 

Про свободу

Одежда у нас свободная, но она не должна быть оскорбительной. Нельзя ходить в слишком короткой мини-юбке - мальчиков отвлекает. Нельзя надевать слишком дорогие золотые серёжки, не надо ставить себя в привилегированное положение. Ходи свободно, но учитывай, что ты в рамках культурного пространства.

Свобода - это когда одновременно много чего хорошего вырастает и много чего плохого. И наши дети учатся жить в свободе. Они только что создали свой Ученический совет, провели первое большое заседание с представителями  всех классов. Первое решение Ученического совета было такое: на следующее заседание  просим прислать представителей всех классов, начиная с седьмого. Им не нужны «малыши» из пятых и шестых классов, шумят больно много. Младшие могут возмущаться, но они так решили. И это демократия. 

Про татарский язык

Примерно треть родителей была против преподавания татарского языка. И, естественно, часть детей перестала ходить на эти уроки. Но я ввёл мультфильмы, убрал домашнее задание, приглашаю много интересных гостей, дети ходят в музеи. Учителя у нас хорошие. И дети стали возвращаться. Одна мама писала заявления - мне, в министерство образования: «Прошу отменить татарский язык». А её дочка поёт песни на татарском. При том что в предыдущей школе у неё с ним были проблемы. Любому нормальному родителю счастье ребёнка дороже его принципов.

Мы - единственная школа, которая не боится защищать татарский язык. Никто не знал, чем это обернётся, а сейчас мне звонит множество людей, ко мне добавилась тысяча человек в Фейсбуке, 90% из них -  татары. На наши школьные линейки я приглашал и Айрата Файзрахманова, руководителя Форума татарской молодёжи, и Михаила Щеглова, руководителя русского национального движения. Они порядочные люди, я попросил каждого рассказать о красоте родного языка. Мы показываем детям разные ориентиры. А то, что между собой кто-то с кем-то воюет, школы это не касается. При этом я не говорю по-татарски, он мне не нужен. Я его знал, когда в 1993 году был депутатом Госсовета и каждую неделю принимал людей. Ко мне приходили люди, которые плохо говорят по-русски, и мне было нужно с ними общаться. С 1995 по 2011-й жил в Финляндии и ни слова не сказал по-татарски. 

Мой учитель А. Тубельский как-то сказал: «В конфликте «ребёнок и взрослый» я всегда буду на стороне ребёнка». Я спросил: «А если ребёнок не прав?» «А он же маленький», - ответил он. Не важно, что ты не прав, но я рядом с тобой, вместе с тобой. Это очень важно.