Взрывы на пороховом заводе в Казани в августе 1917 года чуть не стерли город с лица земли. Кто стал виновником трагедии, был ли директор завода Всеволод Лукницкий спасителем города и как отмечают годовщину трагедии пороховики, «АиФ-Казань» рассказала директор музея Порохового завода Лариса Киян.
Бросил окурок и бежал
14 августа 1917 года в Казани стояла жаркая безветренная погода. Жена сторожа Благовещенского собора в Кремле Марфа Наумовна Мальковская решила просушить на солнце зимние вещи, развесила во дворе шубы, тулупы, шали.
«Возвращаюсь, и меня буквально вносит в дом – как будто волной, - рассказывала она позже внукам. – По улицам бежали люди. Кричали, что взрывается Пороховой завод, а скоро взлетит на воздух вся Казань: «Спасайтесь!» Мы с мужем схватили детей, в чём были побежали в деревню Самосырово. Там хозяйка одного дома разрешила нам поселиться в сарае, дала детям какую-то еду. В этом сарае мы и просидели всю неделю, не зная, что происходит в Казани. Когда взрывы утихли, муж пошёл на разведку. Оказалось, все дома целы. Наши вещи так и висели во дворе, а в незапертой квартире возле собора и деньги в сундуке были на месте, и новые мужнины сапоги».
Другой казанской семье Романовых, жившей поблизости от завода в Адмиралтейской слободе, повезло меньше.
«Когда начались взрывы, все в панике побежали, родителей мы потеряли, - вспоминала Анна Константиновна Романова, которой тогда было 7 лет. – Я схватила за руку пятилетнюю сестрёнку Лену, мы бежали куда глаза глядят. Смотрю, а у Лены из уха течёт кровь, капает на платье. Во время взрыва она получила серьёзную травму, она осталась калекой на всю жизнь».
К счастью, девочек вскоре подобрала какая-то женщина. Через несколько дней она отвела их домой на улицу Большую. Увидев Аню и Лену живыми, мать едва не лишилась чувств. Она уже считала их погибшими.
Самый страшный в истории Казани пожар бушевал 10 дней, в городе было объявлено военное положение.
По словам директора музея завода Ларисы Киян, причиной трагедии стал караульный на железнодорожной станции Пороховая (сейчас станция Лагерная). Солдат, охранявший вагон с грузом боеприпасов, которые ждали отправки на фронт Первой мировой войны, неосторожно бросил окурок. Тут же загорелась щепа. Солдат испугался и убежал. Вместо него пожар пыталась потушить станционный смотритель Красильникова, но остановить огонь не смогла. Пламя быстро подобралось к вагонам, загорелась их обшивка. Некоторые снаряды были уже с воспламенителями и начали взрываться. Вскоре взрывы перешли на Аракчинскую базу, а потом и на сам Пороховой завод. В первый же час там взорвались первые 400 тонн пороха.
«Падали убитые в полёте голуби»
Директор завода, генерал-лейтенант (на таком заводе все работники от мастера до директора имели воинские звания) Всеволод Лукницкий в этот момент был дома на обеде.
Услышав первые взрывы, он со своими помощниками бросился на завод. Генерал, которому в то время было 72 года, и его сотрудники успели включить дренчерную (от англ. drench — орошать) систему пожаротушения в одной из мастерских. А когда подбежали во второй мастерской, там прогремел взрыв.
В архиве завода сохранились воспоминания техника Харина, находившегося рядом с генералом: «Когда раздался первый взрыв, я был в управлении завода. После второго взрыва побежал в завод. Около машинного дома догнал начальника завода Лукницкого и с ним побежал в пироксилиновый отдел. Через наши головы стали перелетать снаряды. Нас догнал техник Кравец и советовал вернуться обратно. Начальник завода не хотел покинуть завод и предложил мне ехать с ним в Новый Пороховой. Мы подъехали к машинному зданию. Снаряды падали дождем. Мы вошли в здание кислотной. В это время последовали сильные взрывы. Посыпались рамы и штукатурка. С нас были сорваны шапки. Мы вышли на площадь перед зданием и побежали к лаборатории. Сильнейший взрыв нас отбросил друг от друга. В это время я легко был ранен в бок. Когда я снова приблизился к Лукницкому, то заметил, что у него оторвана часть правой руки. Падение снарядов было столь частым, что падали убитые и раненные при полете голуби».
Лукницкий, так и не успевший включить пожаротушение во второй мастерской, был смертельно ранен. По дороге в госпиталь он умер от потери крови.
Через три дня состоялись похороны Лукницкого, на которые, как говорили очевидцы, пришло полгорода. Гроб с телом генерала был выставлен в Доме офицеров (сейчас ратуша на площади Свободы). После отпевания в Богоявленском соборе на ул. Проломной офицеры Порохового завода и офицеры Казанского гарнизона на руках пронесли Лукницкого через Адмиралтейскую дамбу. Тут к процессии, которую сопровождали два военных оркестра, присоединились тысячи жителей слобод. Вся Архангельская улица (Гладилова) была заполнена народом.
Под звуки оркестра и трёхкратный салют почётного караула начальника завода похоронили на территории заводской церкви Николая Чудотворца.
Когда в 1927 году церковь стали сносить, могилу потеряли. Сейчас на этом месте стоит жилой дом № 22 по улице 1 Мая. Правда, бытует мнение, что тело Лукницкого перезахоронили - в небольшой часовне в Адмиралтейской слободе. Но Лариса Киян считает, что это просто домыслы. Ведь эту часовню или ротонду установила бельгийская фирма, проводившая реконструкцию завода - в честь окончания работ.
«Кто будет перезахоранивать в 1927 году царского генерала? – недоумевает краевед Лев Жаржевский. - В это время газета «Красная Татария» ратовала за то, чтобы кладбище при Зилантовом монастыре отдали рабочим под огороды».
Спаситель Казани
«Пожар так никто не остановил – завод практически был разрушен. От заводских зданий остались каменные остовы, - говорит Лариса Киян. - Даже стоял вопрос: снести то, что осталось от завода, или всё же восстановить его?»
Большевистское правительство решило восстанавливать: шла Гражданская война, стране были нужны боеприпасы. Завод – всего за пять лет – восстановил главный инженер завода Владимир Шнегас, который, как и Лукницкий, окончил с отличием Михайловскую артиллерийскую академию в Санкт-Петербурге. Эти работы начались сразу после освобождения города от белочехов в сентябре 1918 года.
Лукницкого же и по сей день считают в Казани человеком-легендой. Считается, что город не взлетел на воздух именно потому, что он успел затопить склады с порохом. Так ли это, ведь генерал включил пожаротушение только в первой мастерской?
«Документальных подтверждений, что именно действия начальника завода спасли город, нет, - говорит краевед Лев Жаржевский. – Имеющиеся архивные данные не дают возможность точно оценить происходившие тогда события».
По словам Ларисы Киян, Лукницкого в самом деле можно назвать спасителем Казани. Он считался одним из самых сильных директоров пороховой промышленности того времени. Уже тогда здания казанского завода были построены по методике, позволяющей локализовать пожар, произошедший в одной мастерской, ограничить его распространение на другие здания, на город. И эта методика до сих пор применяется на заводе.
Каждый год 14 августа в Казани проходит митинг памяти генерала, честно выполнившего свой долг, - возле памятника Лукницкому в Кировском районе, на улице, носящей его имя.
Кстати
Всеволода Лукницкого очень уважал весь коллектив завода. Он защищал права рабочих, добивался у царского правительства повышения их жалованья. Он остался директором и после Февральской революции, был избран в Совет рабочих и солдатских депутатов.
Чтобы общаться с рабочими-мусульманами, Лукницкий выучил татарский язык. На 70-летний юбилей рабочие подарили директору письменный прибор, сделанный их руками.
После того, как Лукницкий изучил технологию производства бездымных пироксилиновых порохов в Германии, с его подачи эта технология была разработана в России Менделеевым, другими российскими учёными.