Обвиняемый в убийстве и истязании приемной дочери фермер произнес 3 марта на процессе в Верховном суде Татарстана последнее слово.
Напомним, в Верховном суде РТ с участием присяжных заседателей рассматривается громкое дело об убийстве 4 августа 2018 года 9-летней приемной дочери в семье фермеров из Алексеевского района. Приёмной матери вменяется причинение тяжкого вреда здоровью девочки, на теле которой обнаружены ожоги. Кроме того, приемные мать и отец обвиняются в истязании троих детей – двух сестёр и брата убитой девочки.
«Уважаемые присяжные заседатели, я простой деревенский работяга, во всем, в чем меня обвиняют, я не виновен, - сказал в своем последнем слове обвиняемый в убийстве фермер Гр-в. - Ни одна экспертиза не показала, что я жестоко избивал девочку, история с соком совсем абсурдная. Но откуда это взялось, что я заставил детей съесть коробку из-под сока!? Я надеюсь на ваше справедливое решение, я не виновен, не виновен ни капли! Смерти девочке я не желал, у ее родных родителей я искренне прошу прощения».
Элла Гр-ва в своем последнем слове тоже уверяла суд в своей невиновности. Она заявила, что детей не обижала и в принципе не могла это делать, так как после аварии в 2017 году она долго ходила с аппаратом Илизарова. И у нее до сих пор болит рука.
«В этом деле много вопросов, которые остались нераскрытыми, - считает адвокат подсудимого Марсель Бадрутдинов. – По большому счету все обвинение строится на показаниях двух маленьких детей (сестер погибшей девочки – Ред.). На наш взгляд, есть расхождения записанных на видео показаний с показаниями, представленными в письменном виде в деле. Так, на видео одна из сестер погибшей говорит, что в тот момент, когда приемный отец, обвиняемый в убийстве девочки Жени (имя изменено – Ред.), подошел к песочнице, где по версии следствия, произошло убийство, Женя уже спала, и ее не могли разбудить. То есть Женя была уже мертва. А в протоколе допроса это не отражено».
Адвокат Дамир Газимзянов ставит под сомнение показания сестер Жени о том, что приемный отец в тот роковой день в песочнице подбрасывал ее и пинал. «Если бы он подбрасывал ребенка со своего почти двухметрового роста и она бы падала, на теле девочки точно были бы переломы, но их нет, - рассуждает адвокат. - Девочка умерла от кровоизлияния в мозг. На ее голове обнаружили несколько рваных ран. Самая большая - в виде треугольной канавки, в которой нашли частицы железа. Но на руках у Романа Гр-ва и на его обуви следов железа не обнаружено».
Между тем, гособвинитель Андрей Кропотов в обоснованности предъявленных Гр-м обвинений уверен. По его словам, в семье Гр-х ко всем приемным детям применялись жестокие методы наказания, об этом свидетельствуют обнаруженные у детей телесные повреждения. Свои выводы Андрей Кропотов проиллюстрировал несколькими эпизодами. Одна из сестре погибшей Жени Катя (имя изменено – Ред.) вспомнила, как летом 2017 года мама ночью зашла к ним в спальню, отругала ее за воровство конфет. Приставила к шее нож или вилку и давила острием на шею. Девочке было очень больно, из шеи шла кровь. Также, по словам девочки, мама говорила, «чтоб она сдохла», и что она жалеет, что взяла их из детского дома. А за то, что дети без спросу взяли конфеты, приемная мама душила их цепью, которой привязывали корову. По данным гособвинения, обо всех этих случаях детям запрещали говорить, иначе их вернут в детский дом.
По мнению гособвинителя, не вызывает сомнений криминальный характер смерти Жени. На теле ребёнка судмедэксперты обнаружили следы от 16 ударов. «О наказании можно будет говорить только после вердикта присяжных, - пояснил Андрей Кропотов. - Если присяжные признают подсудимого виновным, тогда будет обсуждаться мера наказания. Если же присяжные оправдают подсудимого, сочтут, что его вина не доказана, то о наказании речи быть не может. В случае же признания виновными, подсудимым грозит лишение свободы на достаточно длительный срок».