Второй Чернобыль мог случиться 11 сентября 1998 года в открытом море. Служивший на подлодке Александр Кузьминых расстрелял своих сослуживцев. Среди погибших был и житель Набережных Челнов Ильшат Хузин.
Отец старшины Илгиз Хузин провёл своё расследование событий той ночи, когда матрос Кузьминых, как писали газеты, «держал в заложниках всю страну». О его результатах Хузин рассказал «АиФ-Казань».
Командир и физрук
«Ильшат в тот день оказался на «Вепре» случайно, ведь сам он служил на подлодке «Ак Барс». Сын должен был приехать к нам в отпуск, у него и билеты домой были куплены на 11 сентября, вещи упакованы, - отец достаёт из кармана заключение комиссии. Эту карточку он вот уже 19 лет держит при себе вместе с портретом сына. - 10 сентября он прошёл комиссию, чтобы продолжить службу по контракту. Здесь написано: «старшина первой статьи Ильшат Хузин здоров», печать стоит, подпись командира».
Подлодка «Ак Барс» в море не ходила, поэтому моряков перераспределяли по другим субмаринам. В свой последний месячный поход командир отделения трюмных Хузин как раз ходил на «Вепре», так что решил перед отпуском попрощаться с подчинёнными. Заночевал в том самом кубрике, куда спустился матрос Кузьминых с автоматом. Лежал на месте парня, который той ночью чудом остался жив. Ушёл ушивать брюки на «дембель». Одного судьба спасла, а другого сгубила.
22-летний Ильшат Хузин был красавцем. С детства занимался рукопашным боем, ездил на сборы, участвовал в соревнованиях. Вылитый Брюс Ли! Родители никогда не переживали, что он не сможет за себя постоять. Он и двух сестрёнок - Лейсан и Лилию - защищал, записал младшую на рукопашный бой. Лилия до сих пор вспоминает, как брат её тренировал, учил, как вести себя на улице, работать на огороде. После школы окончил училище, работал на автозаводе токарем, потом выучился на шофёра. Родители даже не знали, что он в армию ушёл не по повестке, а по собственному желанию. Сам прошёл медкомиссию, сам попросился на Северный флот, выдержал жесточайший отбор – взяли двоих из 200 лучших.
На флоте ему доверили тренировать офицеров. Ильшат писал родителям восторженные отзывы о походах подлодок, которые длились до полутора месяцев. В семье берегут командирские часы, которые за хорошую службу Ильшату Хузину лично вручил президент Татарстана.
Расправа
«Когда парень с оружием среди ночи ворвался в кубрик, сын вскочил и начал защищаться, - рассказывает Илгиз Хузин. – В его правую руку попала пуля. Потом матрос дал автоматной очередью по телу – крест-накрест. Сын упал, но был ещё жив. Последний выстрел пришёлся в затылок. Я сам обмывал его тело, по мусульманским обычаям, всё видел. Он дрался до конца, да разве от пуль защитишься? Всё тело было ими разорвано».
Но самым опасным было то, что после похода «Вепрь» ещё не успели разгрузить, на подлодке оставались ракеты и боевое снаряжение. Расстреляв пятерых, а затем и двух заложников, Кузьминых забаррикадировался в торпедном отсеке и стал угрожать взрывом. Операцию по его обезвреживанию возглавил Герой России Герман Угрюмов, известный как Горный адмирал, за голову которого террористы в своё время обещали награду в 16 млн долларов. Под его началом были группы «Альфа» и «Вымпел». В те дни они как раз тренировались неподалёку.
«Угроза была чудовищная – ведь на атомоходе есть ракеты и 45 торпед, - вспоминает Илгиз Салихович. - Если бы они взорвались, Кольский полуостров бы, наверное, под воду ушёл. Говорят, пока наши пытались обезвредить захватчика, американцы решили отбуксировать субмарину в Баренцево море, чтобы подавить взрывную волну. Кузьминых долго уговаривали сдаться, по его требованию в торпедный отсек спустили пистолет Стечкина, выпивку, чёрную икру и шоколад. Но ликвидировать его не получалось - расстояние между ним и переговорщиком было слишком большим».
Взорвать двери было нельзя, так как рядом находились торпеды. Хотя в газетах писали, что Кузьминых застрелился сам, на деле адмирал Угрюмов придумал комбинацию для его ликвидации, которую долго держали в секрете. «В торпедный отсек спустили телефон, где вместо батарейки было взрывное устройство малой мощности, - говорит Хузин-старший. - Его хватило, чтобы отключить мозг матроса, но не повредить торпеды. Устройство сработало примерно на 45-й минуте разговора матроса с родным братом».
Два личных дела
Вопрос, как человек, способный на такое злодеяние, оказался на атомной подлодке, долго не давал отцу Ильшата покоя.
«По горячности я начал своё расследование, - вспоминает он. – Ездил в Санкт-Петербург, видел дом, где жил Кузьминых, разговаривал с соседями. Я не хотел мстить, просто пытался понять, по чьему недосмотру погибли безвинные люди? Правда открылась в военкомате. Оказалось, что парень с детства стоял на учёте в психоневрологическом диспансере и был не годен к службе в армии. Но это по одному личному делу, а по второму… его призвали. Сослуживцы дали Кузьминых кличку «Угрюмый» из-за его замкнутности, соседи тоже отзывались неоднозначно. Кто-то предполагал, что его даже похоронили в безымянной могиле».
Неизвестно, за что именно матрос Кузьминых обозлился на весь мир, но захват субмарины он тщательно продумал. Илгиз Хузин говорит, что у него нашли шесть мешков сухарей, три ёмкости с водой, он выбирал удобное время, отключил систему подачи газа в торпедный отсек, чтобы его не могли отравить.
Через четыре года после трагедии отец ездил в Гаджиево (Мурманская область), был на «Вепре», сидел на месте, где спал сын во время нападения, прочёл там молитвы. Он заново пережил все события той ночи вместе с сыном. Об одном просил: чтобы ребята, которые жили в этом кубрике, не догадались, какая трагедия случилась здесь в 1998 году.
Переписывался Хузин старший и с капитаном «Ак Барса» Кукушкиным. Тот винил себя - мол, не уберёг своего старшину. «Но я никогда его не упрекал, даже на конкретных сотрудников военкоматов не хотел переводить стрелки», - говорит Илгиз Салихович.
Два года отец не мог оформить пенсию за сына, потому что в Североморске в личном деле Ильшата отчество Илгизович написали через мягкий знак. Пенсионный фонд не верил отцу, пока в дело не вмешался Комитет солдатских матерей.
Время замерло
В ту роковую ночь замерли часы: и те самые командирские, и настенные деревянные в родительском доме. Ильшат сам смастерил их за полгода до армии. Время остановилось в 3.39.
«Часы, снятые с руки сына, бескозырка и незаконченный дембельский альбом, - всё, что осталось нам на память о службе сына на подлодке, - рассказывает Илгиз Салихович. – Позже один журналист прислал видеокассету с того дня, когда сыну вручили часы. Он даёт маленькое интервью, рассказывает, как ему служится, что недавно был в отпуске, виделся с сестрёнками». Эта кассета – одно из немногих напоминаний о том, что сын служил. Суеверные родители не записывали даже проводы в армию. Фотографии из отпуска сохранились благодаря девушке Ильшата Татьяне. Родители не успели сообщить ей о гибели парня, и она узнала страшную новость из газеты. Увидела в магазине передовицу с портретом Ильшата и упала в обморок.
«После этого я год не мог выйти на работу, - вспоминает Илгиз Хузин. - Всё копил в себе переживания, пытался разобраться в причинах, обстоятельствах трагедии… В последний путь сына провожали всем городом. Гроб поставили возле дома и люди шли к нему прощаться до 10 часов вечера – знакомые и незнакомые».
Похоронили Ильшата в деревне Верхние Шипки Заинского района. Каждый год 11 сентября и 12 ноября, в его день рождения, семья собирается в деревенском доме на пироги, чтобы вспомнить его и перечитать последнее письмо: «Папа, ты говоришь, можно ли мне остаться на судне? Я ещё сам не знаю. Всё будет известно позже, но скорее всего должен попасть на подводную лодку. Если получится, постараюсь продолжать службу свою старшиной. Не буду думать заранее. Поживём, увидим, как говорится...»
Прокладка ценой в 39 жизней. Как горел первый советский атомоход К-3 
АПЛ «Северодвинск» провела стрельбу по полигону в Архангельской области 
В РФ будут строить АПЛ пятого поколения с 2020 года 
Эксклюзив. Как в Японии под прикрытием работали супруги-разведчики из РТ