Какие книги должны быть в домашней библиотеке, почему стоит читать «Тимура и его команду» и отчего в школьных конфликтах родителям надо принимать сторону учителя? Об этом – интервью с Романом Гузенфельдом, учителем русского языка и литературы гимназии №175 Казани, который в свои 74 года по-прежнему у школьной доски.
«Может, и я детям нужен?»
Венера Вольская, «АиФ-Казань»: Роман Львович, вы работаете в школе больше 50 лет. Почему выбрали педагогический путь?
Роман Гузенфельд: Я поступил на истфилфак Казанского университета больше из интереса к литературе. А на педагогическую практику попал в казанскую школу №3, которой руководил замечательный человек и педагог Петр Суров. Задержался вместо месяца на полгода – заболела одна из классных руководительниц. Дети меня внимательно слушали. Потом с ними познакомился ближе, посещал их семьи. И к концу практики у меня две мысли слились в одну: может быть, не только мне они нужны, а я им тоже?.. Так и остался.
Мой отец Лев Фёдорович Гузенфельд тоже был педагогом - тренером по спортивной гимнастике, и мне было на кого равняться. Он один из организаторов спортивного движения республики. Сейчас многие наставники не знают, как вне спорта живут их подопечные, а он во время поездок по другим городам водил их по музеям и театрам, следил за учёбой.
–За полвека сменилось несколько поколений учителей и множество детей. Как изменились их отношения?
– Раньше педагог был одним из немногих источников информации. А сейчас подростки погружены в информационную паутину, и он утратил прежний авторитет. Раскованность детей – это вроде бы хорошо, но не тогда, когда одновременно с этим мы наблюдаем кризис в культуре, в домашнем воспитании.
То, что во главу угла ставится погоня за материальным, изменило учеников, опошлило их, как сказали бы раньше. Папы и мамы все реже появляются в школе, а в случае конфликтов не выступают единым фронтом с учителем. Всё это мешает самим детям.
– Что из советской системы образования стоило бы сохранить?
– Плохо, что сейчас, в отличие от периода СССР, нерадивые ученики излишне спокойны — они знают, что им в любом случае выдадут аттестат о неполном среднем образовании. Сейчас к старшим классам 8 – 15% учеников перестают по-настоящему учиться, еще и отрицательно влияют на других. А зачем учиться, если двойка как оценка за четверть последние 25 лет исчезла?..
Выросло и число учащихся с девиантным поведением, а ими мало занимаются. Когда они активно мешают вести урок, учитель даже не может выставить их за дверь. При этом почти все учителя – женщины.
– Много лет говорят о том, что нужно привлекать педагогов-мужчин в школу...
– Да, проблема есть, ведь если педагог- мужчина, меньше мелочной опеки, лучше взаимопонимание с мальчишками. Но пока в школе низкая зарплата, порой бессмысленный контроль, обилие документов, требующих заполнения, откуда мужчинам взяться?
Кадровый кризис наблюдается давно даже безотносительно пола. Только в Советском районе Казани в течение прошлого учебного года в шести школах не было учителя физики. Учителя перегружены. У меня уже много лет больше 30 часов уроков в неделю. Шучу, что работаю на автомате.
– В июле Госдума приняла закон о снижении бюрократической нагрузки на педагогов. Документ запрещает требовать от них отчёты за рамками определённого перечня. Что думаете об этом?
– Время покажет. Действительно, объём отчетов критический, при этом то же введение электронных журналов усложнило работу: теперь заполнять нужно и этот, и бумажный документ.
Где учительские династии?
– Есть наблюдение – лучшие выпускники педвузов не торопятся в школу. Я заканчивала пединститут, и большинство из тех, кто что-то понял в естествознании, в школу не пошли.
– Снова возвращаемся к вопросу адекватной оплаты труда. Какие-то меры принимаются, например, увеличена оплата классного руководства, тем не менее начинающий педагог получает на уровне прожиточного минимума. Всё меньше учительских династий, когда людей приводит в школу призвание.
– Дети не продолжили ваше дело?
– Сын ветеринарный врач, а дочь с педагогическими способностями, но в школу не пришла из-за слабых голосовых связок. Думаю, они слишком близко к сердцу принимали мою профессию. Дочь, кстати, первый критик и корректор моих публикаций для прессы.
Татарский язык – проводник между двумя мирами
– Татарстан – место встречи двух культур. Каково влияние татарского языка на русский?
– Он исторически посредник между восточными и европейскими языками. Около 2 тыс. слов в русском тюркского происхождения. Особенно активно они проникали в период Золотой Орды, начиная с позднего средневековья – в сфере торговли, быта, в названия продуктов питания. Это слова арба, кумыс, баклажан, лапша, ярлык, башмак, халат, башлык. Немногие знают, что даже слово «деньги» происходит от восточного «танга». Татарские слова имеют в свою очередь арабскую основу.
– Ваше увлечение –этимология, наука о происхождении слов...
– Да, она очень интересная.Слово – это инструмент для выражения мысли и чувства, вся художественная литература построена на метафоре, переносном значении.
– Какие новые слова ввели русские писатели и учёные?
– В пору правления Петра Первого развитие просвещения, культуры получило новый импульс и способствовало обогащению языка. Благодаря русскому историку и литератору Николаю Карамзину, который окунулся в европейскую культуру, к нам пришли слова «трогательный», «эпоха», «общественность», «моральный», «промышленность».
Выдающемуся учёному Михаилу Ломоносову мы обязаны не только рывком сразу в нескольких науках, но и самим словом «наука», а еще словам «квартал», «минус», «градусник», «кислота», «горизонт», «диаметр».
А рекордсменом по неологизмам, наверное, является писатель и журналист Салтыков-Щедрин – он автор порядка 600 слов, среди которых «халатность», «мягкотелость» и др.
– А наши земляки?
– Поэт и прозаик Велимир Хлебников – автор слова «лётчик», до этого он назывался «летун», «пилот». Крёстным слова «интеллигент» стал драматург и публицист Петр Боборыкин, учившийся в свое время в КГУ. До этого на Западе использовалось «интеллектуал». А интеллигент ведь больше чем интеллектуал, это лицо высокой умственной и этической культуры. Родоначальниками многих перемен в России в прошлые века стали учёные, занимавшиеся, кроме своей науки, еще и острыми проблемами общества.
– Кого из русских писателей посоветуете читать с детьми?
– Чехова и Гоголя, ради их психологизма. Обсуждая, что думает, что чувствует персонаж. И ради яркого языка, конечно. Я с годами стал медленно читать: получаешь наслаждение от слова.
Люди, хорошо знающие иностранный язык, не случайно предпочитают читать на языке оригинала. Например, английский язык – один из самых богатых, в нём около миллиона слов (в русском порядка 400 тысяч). Столько нюансов! Поэтому и от переводчика очень многое зависит.
Самуил Маршак ведь не за свои детские стихи получил Ленинскую премию, а за переводы сонетов Шекспира. И вот нюансы всё сложнее детям объяснять. Для нечитающих это как высшая математика.
Не хватает добра
– Что бы вы изменили в школьной программе?
– В программе внеклассного чтения современных авторов разбавил бы такими произведениями, как «Тимур и его команда», «Как закалялась сталь». Там поднимаются такие темы, как отношение к женщине, благородство. Жаль, что на смену пионерской организации, которая воспитывала ответственность, чувство долга, волю, ничего не пришло.
Кстати, в 90-е был инициатором введения в школе предмета «Этика и психология семейной жизни». Сейчас его отменили, и зря. Больше половины заключенных браков распадается – о чем это говорит?.. Да даже умение вести себя за столом! Многие в столовой вилку не умеют держать.
– Как развить у ребёнка интерес к какой-то сфере? Иначе ведь как получается: растущий человек не знает, чего хочет и потом всю жизнь работает «не там».
– Да, с профориентацией сложно, даже старшеклассники не представляют себе будущую профессию. Нужно изучать интересы ребёнка. Когда я увидел, что сыну интересны животные, стал стал читать ему рассказы Виталия Бианки, потом произведения Софьи Радзиевской, затем пошли энциклопедии.
Когда встречаюсь с первыми своими учениками, они вспоминают, как я их приобщал к литературе. Тогда работал в пролетарском районе, там учились дети, далёкие от чтения книг. И вот я украдкой, по 5 –10 минут, пересказывал старшеклассникам детективы – Агаты Кристи, Чейза, Сименона. Некоторых удалось приохотить.
Ещё нужно учить понимать текст – определить тему, идею, мысль автора. Почаще просите ребёнка пересказывать текст. Стоило бы вернуться к традиции семейного чтения, которая была распространена в 19 веке.
– Ваши выпускники дали вам медаль «Славный парень», и не все коллеги одобряют такое отношение с подопечными. Мол, педагога и ученика должно разделять расстояние.
– А по-другому невозможно, многие дети очень тянутся к учителям. Школа не должна давать уроки жестокости и равнодушия. Она больше, чем место, где оказывают услуги по обучению. Это особенно важно потому, что во многих семьях не хватает добра.
ДОСЬЕ
Роман Гузенфельд. Заслуженный учитель РТ, обладатель звания «Почетный работник общего образования Российской Федерации». Родился в Казани в 1948 году, закончил КГУ.
В мае 2021 года во время вооружённого нападения на школу №175 Казани вёл урок в 8Б. За грамотные действия награждён медалью ордена «За заслуги перед Республикой Татарстан» II степени. Женат, имеет двоих детей. четверых внуков. Хобби – публицистика, литературное краеведение.