«Клетка для человека». Почему российские суды предпочитают арест залогу?

В России уже не первый год говорят о смягчении меры пресечения для людей, подозреваемых в нетяжких преступлениях. «За» в прошлом году высказался даже президент России Владимир Путин. Однако следствие и суды продолжают отправлять большинство подозреваемых под арест. При этом содержание в следственных изоляторах (СИЗО) зачастую строже, чем в тюрьмах. Только в Татарстане в прошлом году большая часть отсидевших в СИЗО в итоге оказалась на свободе. Почему следствие и суды предпочитают исключительные меры, разбирался «АиФ-Казань».

В клетке без приговора

В начале 2018 года Европейский суд по правам человека постановил взыскать из бюджета страны в пользу жителя Нижнекамска (Татарстан) Александра Стрюкова четыре тысячи евро (284 тысяч рублей) за необоснованное содержание в СИЗО. В 2006 году предпринимателя заподозрили в уклонении от уплаты налогов, а затем и в участии в преступном сообществе - он, по мнению следствия, помогал уходить от налогов и другим владельцам бизнеса. Из-за подозрения он просидел в СИЗО два года и 10 месяцев. Судьи Татарстана 18 раз продлевали ему содержание в следственном изоляторе. Но итогом стало закрытие дела. 

«Я находился под стражей почти три года без приговора, при этом не было правовых оснований для такого длительного содержания, - рассказывает Стрюков. - Суды никак не учитывали то обстоятельство, что я обвинялся не в насильственных действиях, а исключительно в совершении экономических преступлений».

Следствие формально подходило к обоснованию необходимости держать его в СИЗО, отмечает нижнекамец. «В российском законодательстве нет такого основания для ареста, как «сложность уголовного дела», - делится Стрюков. - Тем не менее суды соглашались со следователями». И хотя Европейский суд по правам человека присудил денежную компенсацию от государства, потерянные в СИЗО годы не вернёшь.

Система по наследству

В уголовно-процессуальном кодексе РФ заключение под стражу является исключительной мерой пресечения, наиболее строгой. Она должна применяться только в случаях, если невозможно применить иную, более мягкую, меру. 

Находиться под стражей свыше шести месяцев могут лишь лица, обвиняемые в совершении тяжких и особо тяжких преступлений, только в случаях особой сложности уголовного дела, а содержание под стражей свыше 12 месяцев допускается лишь в исключительных случаях. Об этом говорит ч. 2 статьи 109 УПК РФ, разъяснили «АиФ-Казань» в УФСИН по РТ.

Половина судей пришли из следователей. Это одна система

Однако, по данным ведомства на декабрь 2017 года, в СИЗО Татарстана свыше полугода содержалось 102 человека, дольше года - 40 человек, свыше полутора лет – 50 человек. В казанском СИЗО №1 это 11% от всех арестантов.

«О том, что нужно чаще отдавать предпочтение домашнему аресту, говорят много лет. Подвижки есть, но, к сожалению, незначительные, - считает психолог Владимир Рубашный, сам бывший работник уголовно-исполнительной системы РТ. - Я думаю, это связано с тем, что система следствия и система исполнения наказаний исторически очень жестоки в России. Кроме того, у нас были годы террора, ГУЛАГ. Это всё наследие, которое мы никак не изживём и мало пытаемся изжить. Так что такая практика не случайна».

По его словам, сегодня и речи нет о том, чтобы создать гражданину условия хотя бы на уровне плохонькой гостиницы, как того заслуживает человек, вина которого ещё не доказана. А отправляют его под арест по простой причине - так удобно следователю, подозреваемый всегда под рукой.

«Я считаю, системе нужно погрузить гражданина в такие условия, чтобы он признался в том, в чём его подозревают. А то, что следствие, случается, идёт по нескольку лет, говорит о квалификации следователей и их отношении», - говорит Рубашный.

В результате мы получаем армию арестованных, которых надо содержать за счет налогоплательщиков, отмечает Владимир Рубашный: «Не СИЗО определяют количество содержащихся в них, но именно они вынуждены решать проблему перенаселённости. Однако относительно других регионов ситуация в Татарстане далеко не самая плохая. Сейчас у нас следят за санитарно-гигиеническими условиями, делают ремонт, создают камеры для некурящих». 

Хотя условия содержания в СИЗО чаще более жёсткие, чем в колонии. Так, вышедший из СИЗО-2 Казани бизнесмен рассказывал «АиФ-Казань»: гулять выводят раз в день на крышу здания, сверху - небо в клеточку, мыться можно только раз в неделю ровно 15 минут. Из благ - телевизор. «СИЗО - это клетка, где держат человека. Там не предусмотрено трудовой деятельности для арестантов, люди просто тупо сидят на нарах. В 90-е подследственные хотя бы вязали сетки для картошки», – комментирует Рубашный.

При этом СИЗО в Татарстане и так переполнены. Лимит, по данным службы исполнения наказаний, превышен на 100 человек. Вместо либерализации меры пресечения предлагается построить еще один следственный изолятор - побольше.

«Одна из острых проблем следственных изоляторов в РТ – превышение лимита содержания следственно-арестованных, - признается начальник пресс-службы УФСИН по РТ Инга Мазуренко.  - Наиболее сложная ситуация - в казанских СИЗО-1 и СИЗО-2. В 2017 году в СИЗО-2 и в СИЗО-4 дополнительно введено в эксплуатацию две камеры, в которых оборудовано 18 спальных мест. Чтобы решить проблему, запланировано строительство нового следственного изолятора на 930 мест, однако проект пока не утверждён. Для изменения распределения нагрузки проводится перезакрепление районов за следственными изоляторами республики. Кроме того, ежемесячно до 30 осуждённых, жалобы которых рассмотрены в апелляции, направляются в СИЗО соседней республики Марий Эл.

Без семьи

Что касается прав следственно-арестованных, особенно много нареканий возникает к качеству лечения в изоляторах. «Состояние здоровья человека, впервые попавшего в СИЗО, нередко резко ухудшается, обостряются болезни, - рассказывает Владимир Рубашный. - Виной тому шок – от лишения свободы, попадания в иную среду, разрыва привычных связей, поддержки друзей и семьи. Влияет и явный и неявный прессинг силовых структур. К примеру, нет особой нужды устраивать отбой и подъём по команде – но это часть системы подавления».

Так родственникам в СИЗО разрешают приносить лапшу или картошку быстрого приготовления, а фрукты, колбасу передают в разрезанном виде. Очень тяжело действует на арестантов обращение с ними как с уже заведомо виновными. К сожалению, даже врачи обычно общаются с ними бесцеремонно. 

«Я считаю, что адекватная медпомощь в местах лишения свободы в РТ не оказывается. Речь о простых манипуляциях, я уже не говорю о высокотехнологичных видах помощи», - говорит адвокат Ирина Хрунова. Обращение татарстанцев в ЕСПЧ по этому поводу - не редкость.

Так, в декабре 2017-го Европейский суд вынес положительное решение по жалобе Константина Ситарского. Казанского адвоката и его жену заподозрили в посредничестве при передаче взятки и арестовали. Из-за того что в казанском СИЗО и колонии ему не проводили хирургические операции на ногах и паховой грыже, он едва не потерял способность ходить. «Несмотря на назначение операции, лечение заключалось в приёме обезболивающих», - рассказывал Ситарский. Руководители учреждений, в которых содержался татарстанец, считали, что для проведения операции нет возможности.

Европейский же суд подчеркивает: «Лечение в местах лишения свободы должно быть сопоставимым с качеством лечения для всего населения». Однако казанец на хирургический стол попал лишь по истечении трёхлетнего срока заключения. ЕСПЧ обязал правительство России выплатить Константину Ситарскому 19,5 тыс. евро (1 миллион 384 тысяч рублей).

Но изменения к лучшему тоже есть. «Постепенно меняется отношение к заключённым с тяжёлыми заболеваниями. Если несколько лет назад количество освобождённых до окончания срока заключения граждан с тяжёлыми заболеваниями исчислялось единицами, то сейчас их число выросло в РТ в три раза. Думаю, это должно отразиться и на подследственных СИЗО», - делится наблюдениями руководитель правозащитного центра «Акцент» Булат Мухамеджанов.

Меняется отношение к несовершеннолетним арестантам. В середине 90-х камеры для ребят занимали два этажа в одном из казанских СИЗО, а сейчас это всего несколько камер, говорят правозащитники.
Необходима дальнейшая либерализация всей системы пресечения наказаний. Презумпция невиновности должна заработать на деле.

Мнение эксперта

Адвокат Борис Рыбак

«Разговоры о замене заключения подозреваемого под стражу домашним арестом или выходом под залог - это по большому счету лишь разговоры. Когда следователь просит согласия суда на арест гражданина, то в 80-90 процентах случаев получает его. Ведь чтобы отказать, судья должен аргументировать свое решение. А что он возразит на мнение следователя, который пишет, что подозреваемый может помешать следствию? Кстати, чуть ли не половина судей пришли из следователей. Это одна система. 

Чтобы попасть на короткое свидание с подзащитным, нужно потратить полдня, часто – целый день. А самое важное – это нарушает права граждан на защиту в суде. Но отмечу, что за последние 3 – 5 лет ситуация улучшилась».