Я дышу – ты поёшь. Миляуша Таминдарова о намазе, аллилуйе и дыхании хора

Неподражаемое контральто Миляуши Таминдаровой знают и любят в Казани, многих других городах России. Но петь одной Миляуше Таминдаровой всегда было скучно. Свой первый ансамбль она создала ещё в четвертом классе, там пели четыре девочки. В этом году Камерный хор республики, которым Таминдарова руководит с самого основания, отмечает 10-летний юбилей.

Вождь звука

Ольга Любимова, «АиФ-Казань»: Миляуша Амировна, вашу профессию называют не женской. Что в ней главное? 

Миляуша Таминдарова: Мой учитель профессор Семён Казачков всегда следил, есть ли баланс между юношами и девушками на кафедре хорового дирижирования. Одними из последних его слов были: «Ребята, не пускайте в нашу профессию бабьё!» (Смеётся.)

Сейчас, к сожалению, среди дирижёров-хоровиков больше женщин. Эра Водолея дала нам главенствующие позиции. Идёт поворот в сторону матриархата. Но руководить миром должны мужчины – в этом я абсолютно убеждена. А профессия дирижёра предписывает женщине быть диктатором. Если дирижёр не убеждён в своей правоте на 150%, он не сможет убедить идущих за ним. Дирижёр - всегда жрец, пастырь, вождь. Он управляет. 

- Чем?

- Многие полагают, что временем, скоростью, совместным вступлением. Поэтому исполнителю крайне неудобен тип дирижёра, который проповедую я, - управление энергиями. Оно не всегда совпадает с утилитарными задачами исполнения, а подчас и противоречит им. Рука для дирижёра значима в последнюю очередь. Важны прежде всего слух, интуиция, взгляд, вкус. Когда я направлю энергию на слух, вы безошибочно угадаете, когда именно нужно вступить, а главное – в каком состоянии, чтобы затронуть души тех, кто находится в зале. Я стараюсь управлять атмосферой, а не утилитарными «ать, два, три, четыре».

Музыкальность развивается, когда ты переплетаешь свой голос с  другим. В фуге* всегда есть тема и противосложение (противоположность). Так вот противосложение для меня всегда привлекательнее, потому что переплетение голосов создаёт разговор. Из европейского искусства полифонии вышла способность слушать друг друга.

- Бывает так, что вы не довольны собой на все 150%?

- Если человек абсолютно собой доволен, он либо кретин, либо прекратил развиваться. Я невероятно благодарна всем тем, кто меня критикует. Вот, например, было ощущение, что наши концерты в Свияжске на фестивале «Музыка веры» получают только хвалебные отзывы. И вдруг я натыкаюсь на такое: «Несмотря на фееричность выступления, кажется, г-жа Таминдарова перепутала церковь со светским мероприятием». Я сильно и глубоко задумалась. А ведь действительно на этом фестивале мы открываем пласт не церковной, но духовной музыки. То есть А. Шнитке не писал для церкви, его музыка к ритуалу не имеет никакого отношения. В его произведениях - боязнь апокалипсиса, поиски своей души. Это далеко от благостных распевов Бортнянского, Кастальского, писавших церковную музыку. Композиторы XX в. к своей духовной правде продирались сквозь муки, предчувствие апокалипсиса. Поэтому человеку и стало неудобно на нашем концерте в Свияжске. Люди нуждаются в этой духовной музыке, но она не для стен храма. 

- Вы как солистка исполняли «Аллилуйю» Софии Губайдулиной. Многие её не понимают…

-  Это сильнейшая музыка. Горжусь тем, что солировала и удостоилась похвалы от Софии Асгатовны. Там есть соло для меццо-сопрано, состоящее из трёх звуков, но в разных комбинациях. Никогда ещё три звука не приносили мне столько удовлетворения. Губайдулину не понимают, потому что пока нет навыка. Человечеству надо ещё развиваться, чтобы сделать эту музыку своей. В России общество только подступает к этому процессу – начать разбираться в современном искусстве. 

Фламенко в лаптях

- Ваше утро начинается с «Аллилуйи»?

-  Утро я начинаю с намаза. Это такая помощь… Молитва настраивает, выстраивает человека. Наверное, я делаю это неловко. Говорят же: не можешь к цели бежать – иди, не можешь идти – ползи, не можешь ползти – хотя бы лежи в этом направлении. Вот я хотя бы «лежу», но в этом направлении. Главное – не только в исламе, но и в жизни – это намерения. 

- Вас иногда упрекают в популизме, дескать, в репертуаре попса. 

- Нормальный человеческий оркестр и нормальный хор должны быть готовы к исполнению музыки любого жанра и стиля. Но при этом важно не «шить» из одной ткани и выходное платье и треники, потому что нельзя одним ключом открыть все двери. У каждого жанра свой набор инструментов. Иначе получится фламенко в лаптях. 

Нет ничего сложнее стиля «хоровой кроссовер» (переход, перекрёсток между жанрами), когда переходишь из жанра в жанр в течение одного концерта. Но полистилистика - наше кредо.  

Непобедимая сила

- Поэтому ваш последний проект называется «100 часов счастья»?

- Ну, сколько можно эксплуатировать идею самопожертвования? Надо дать людям воздуха. В «100 часах счастья» мы хотели передать эту недостающую сегодня краску нежности. Страстей у нас много и бесстрастия много. Не хватает мягких чувств, полутонов, сердечности. Без этого «100 часов счастья» не превратятся в счастливую жизнь. 

Человек должен быть счастлив с детства. А сейчас на детей больно смотреть. Они похожи на маленьких старичков с потухшими глазами, постоянно хотят спать. Но амбициозные родители сажают чадо в машину, упаковывают в кресло и везут на очередное занятие. SOS, ребята!

- Родителей можно понять: ребёнок с малых лет должен быть конкурентоспособным… 

- Наверное, но это тема уже другого разговора. А нам уже нужна национальная программа спасения поколения. Хоровое искусство я считаю в этом процессе непобедимой воспитательной  силой. 

В хоре ребёнок учится всему: общаться, быть товарищем, ездить в поездки. Главное - хор учит цепному дыханию. Это приём, когда ты берёшь дыхание не одновременно с теми, кто стоит рядом. Если умеешь его держать, значит, чувствуешь, как дышит человек возле тебя. Так обеспечивается непрерывное звучание хора. 

Цепное дыхание надо ввести в общество. Оно учит слушать, быть внимательными друг к другу, выстраивать искренний диалог… Я верю, что в России это не исчезнет никогда. Русский человек сентиментален, сердоболен, мягкосердечен и очень терпелив. Всё это идёт от православия. Я, татарка Миляуша Таминдарова, как ни странно, чувствую себя русским человеком. Видимо, поэтому меня интересуют такие произведения, как Месса мира «Вооруженный человек» Карла Дженкинса, проекты «Музыки веры», когда мы все поём на одном языке любви и понимания. 

- Как будем отмечать юбилей вашего коллектива? 

- Это будет в ноябре, программы пока нет. Но мы пригласим в неё всех музыкантов, которые когда-либо имели с нами дело и захотят встретиться. И оркестр «Новая музыка», и духовой оркестр Казанского военного училища под управлением Яна Орехова. Они прекрасные музыканты. 

Мои взаимоотношения с оркестрантами далеки от благодушия. Но я счастлива, что наши исполнительские баттлы всегда заканчивались полной гармонией. Если работаешь гладко и ровно - получается равнодушие. К правде своей интонации продираешься только в битвах, тут и случается что-то стоящее. 

* Последовательное повторение одной музыкальной темы несколькими голосами.