От станка - к книге. История успеха самой популярной писательницы в РТ

Главный редактор журнала «Идель» Фаиз Зулькарнай, встречаясь с незнакомыми людьми, обычно приглашал в кабинет редактора отдела Набиру Гиматдинову: «Посмотри и скажи мне, кто они такие».

Откуда у неё дар «читать» человека как открытую книгу, кто такие «денежные черви», и почему у каждого должен быть собственный лес, одна из самых популярных писательниц Татарстана рассказала в интервью «АиФ-Казань».

Колдунья и графиня

 - Набира-ханум, ваши произведения восьмой год подряд побеждают в республиканском конкурсе «Книга года», их изучают в школе, ставят на сцене. Как вы начали писать?

- Окончив восьмилетку в родной деревне, я уехала учиться на текстильщицу в Иваново. Очень скучала по родным местам, начала о них писать. У нас была замечательная воспитательница Нина Ульянова. Она заметила, что вечером всё общежитие на танцах, а я сижу одна и пишу. Именно она отправила мои первые повести в Союз писателей Татарии. Меня вызвали учиться в Казань. Но уехать я не могла: после ФЗО надо было три года отработать на фабрике.

Нина Ивановна повела меня к директору. «Если потеряем великого татарского писателя - этого нам никто не простит!» - сказал он и подписал моё заявление об увольнении. Я до сих пор каждый день поминаю в своих молитвах и его, и Нину.

Приехав в Казань, я прямо с чемоданом пошла устраиваться на работу в стройтрест. Жить было негде, а там давали общежитие. Три года проработала маляром. И на стройке мне тоже повезло с людьми. Бригадир Настя старалась отпустить меня с работы на час раньше: «Умоешься, покушаешь и иди учиться». Так я окончила вечернюю школу, поступила в КГУ.

- Вы много пишете о женской доле. Кто она, героиня нашего времени?

- Мне интересны женщины свободные душой, раскованные. Я вообще не люблю правильных людей. (Смеётся.) Колдунья, балерина, графиня, артистка, директор школы, бизнес-леди – все мои героини очень разные.

В повести «Не буду грустить», например, три героини: жена богача, бизнес-леди  и журналистка. Каждая по-своему несчастна и в то же время по-своему счастлива. «Никогда нельзя заноситься своим счастьем, потому что в любой момент ты можешь остаться у разбитого корыта», - говорит одна из героинь.

Дерево жизни

- Что для вас счастье?

- Я никогда не ставила на первое место творчество. Оно занимает лишь 20 процентов моей жизни. Главной всегда была семья. И всё же я не люблю, когда говорят: муж – глава семьи. Проблемы мы решаем сообща. У нас общий семейный бюджет, но я никогда не спрашивала у мужа, какая у него зарплата, не рылась в карманах. И он тоже никогда не интересовался, сколько я зарабатываю.

Первое время, когда мы только поженились, у нас ничего не было. 11 раз пришлось переезжать с квартиры на квартиру. Снимаем жильё с маленькой дочкой, она плачет - нас выгоняют, мы опять ищем квартиру. Но даже тогда для нас главными были наши личные отношения, дети, а не бытовые проблемы.

- В каждом произведении вы пишете о лесе. В повести «Сихерче» («Колдунья») он едва ли не главный герой.

- Мои мама и бабушка были травницами, целителями. Лечиться приходили и русские, и чуваши, и татары. В «Сихерче» главная героиня Шарифжамал эби – реальный человек, бабушка из соседней деревни, к которой ездили со всего СССР. Она лечила людей своими молитвами, умела читать их мысли. Дожила до 103 лет.

Лес для меня – не только символ природы. Он олицетворяет место, где человек обретает душевный покой, становится самим собой. Поэтому один мой герой - олигарх, бросив успешный бизнес, уезжает в лес, ведь жизнь «денежного червя», которой он живёт, становится в конце концов невыносимой. А девушка, которую окружающие называют сумасшедшей, говорит так: «Это вы - сумасшедшие, строите в городе большие красивые дома, а счастья внутри них нет. Комнат в них много, а детей у вас мало. Дороги у вас гладкие, ровные, но своими железными конями вы убиваете людей… Если душа не найдёт себе приюта и успокоения в каком-нибудь месте, то дерево жизни человека сгниёт и свалится».

Ответный удар

- Вы – одна из самых читаемых татарских писательниц. Но сегодня в России читают всё меньше. Как нам вернуть статус самой читающей страны?

- Приучить к чтению детей должна семья. А сегодня родители с утра до ночи заняты на работе, перекладывают воспитание детей на детский сад, школу. На замечания учителя дома реагируют бурно: «Она не имеет права так говорить!» Не только невежество, но и жестокость начинается в семье: «Улым, если тебя кто-то обижает, дай ответный удар!».

Его университеты. Как Горький в Казани перепел Шаляпина Подробнее

Мы с мужем старались, чтобы дети знали в совершенстве и русский, и татарский языки, много читали. Кроме чтения с малых лет приучали детей к труду – старшая дочь с 6 лет самостоятельно ставила тесто. 

- Что вы сама читаете?

- Из зарубежных авторов мне близок Мураками. Ему удаётся точно, метко, пронзительно описать эмоции, сложные явления жизни. Постоянно перечитываю Чехова. Нравится «подводное течение», подтекст его произведений. Люблю Распутина, Белова, Алексеева. Это деревенская проза, там душа есть. Много полезного в «Письмах к Луцилию» Сенеки. «Прежде всего, надо научиться радоваться», - писал этот философ.

- Что не радует, а тревожит вас сегодня? 

- Боль всех татарских писателей - наш язык. Многие татары не знают своего языка. Опять-таки ждут, что родному языку детей научат в школе. Но на этом языке должны говорить родители! 

Волнует меня и то, что детям приходится сдавать ЕГЭ по всем предметам только на русском языке. Это сложно для многих ребят, которые приезжают из деревень. А ведь там очень много талантливых детей.