Знакомясь с первой информацией о мотивах преступления, в которых указывались многочисленные долги перед несколькими банками и перед знакомыми убийцы, я вдруг вспомнил аналогию в своем уже давнем прошлом.
В начале 80-х годов я пришел в новый для меня коллектив, о котором до сих пор вспоминаю с любовью. Дружески настроенные ко мне коллеги предупредили, чтобы я не давал в долг неприметному сотруднику Володе. Я спросил, почему? Если хочешь знать, то дай в долг. Это предостережение я запомнил, но с течением времени и в результате общения с Володей моя бдительность притупилась.
Он производил впечатление скромного немногословного человека, умел жалостливо-доверительно разговаривать с собеседником, читал на корпоративных вечеринках женщинам стихи собственного сочинения. Отчасти вызываемая к нему жалость была обоснованной, так как ходили разговоры, что его сын растет неадекватным в психическом отношении.
Да и его самого за глаза называли ЧПГ (человек с пулей в голове). Я потерял бдительность и дал ему в долг на три дня почти месячную зарплату. И тут началось. После моих напоминаний Володя, переминаясь с ноги на ногу, уверял, что в самое ближайшее время долг вернет. Но проходили недели месяцы, а своих кровных я не видел. Тогда я избрал наступательную тактику - стал напоминать Володе о долге нарочито громко и на публике. Не сразу, но это подействовало. Короче, свои деньги я получил через год. Как-то поведал об этих злоключениях, как о забавной истории нашей сотруднице, которая ничуть не удивилась. Она рассказала, что Володя не возвращает ей золотые сережки, которые он взял у нее, якобы для ремонта, три года тому назад.
Попутно я узнал, что Володя является должником многих сотрудников. Что он якобы наладил свой «сетевой» бизнес: открыл в банке счет, который пополняется за счет занятых денег. Когда же кредиторы, подобные мне, проявляют настойчивость, то он занимает деньги у других, и эта цепочка долгов не прекращается. Сотруднице я пообещал, что помогу вернуть сережки и стал действовать по опробованной методике. Публичные упреки возымели действие, и через три месяца сережки возвратились к хозяйке.
Фигура скромного Володи стала обрастать деталями, характеризующего его, как крайне непорядочного человека. Например, он имел автомобиль «Волга», но никогда не ставил его около работы, чтобы никого не подвозить. Имел склонность к мелким кражам, например, дверных замков.
Помню, как нас вывозили помогать колхозникам убирать капусту. Заранее предупредили, что с собой после работы мы можем взять 3-4 вилка. Володя же набил до отказа не мешок, а матрац. Вместо уборки он жадно поедал свежую капусту, и наелся до того, что его, в конце концов, вырвало.
А, как он обманывал своего начальника. Для того чтобы создать видимость присутствия на работе, он имел два комплекта верхней одежды. Один висел на рабочем месте, а другой в подсобке у уборщицы. Он уходил с работы по тем же своим «коммерческим делам», так как в коллективе ему уже никто в долг деньги не давал. Отголоски этого «промысла» доходили и до нас.
В конце концов, после того как на него поступила жалоба от одной из жертв, доверившей огромную сумму, по настоянию сотрудников он был изгнан из коллектива. Уже после увольнения, через несколько лет, я встретил его на улице. Первое, что он сказал после приветствия: «Ты не мог бы мне дать деньги в долг?»
Ходили слухи, что он опять задолжал огромную сумму и находится в бегах, то ли за границей, то ли в Сибири. Сейчас, узнав о страшном преступлении, я радуюсь, что Володя возвратил мне мои деньги, возвратил сотруднице сережки, а вот Игорь Владимирович Данилевский, судя по всему,деньги возвращать не захотел.
Следователь Порфирий Петрович из «Преступление и наказание» Достоевского, ознакомившись в газете со статьей Родиона Романовича Раскольникова об оправдании убийства ради достижения великой цели, сразу же понял, что убийство старухи-процентщицы и ее сестры совершил именно он. Следователь понял, что в основе действий Раскольникова лежит своего рода философия: «Тут дело фантастическое, мрачное, дело современное… Тут книжные мечты-с, тут теоретически раздраженное сердце».
Конечно, раздраженное сердце. Вот что читаем у Игоря Данилевского в его «Дневнике преподавателя – взяточника»:
«…Уже видя метрах в двухстах впереди меня горстку людей, собравшихся в ожидании автобуса, я ускоряю шаг и нагоняю одиноко вышагивающую бабку с клюкой. Я машинально оборачиваюсь и замечаю, как эта сухощавая старуха с белым платком на голове и незапоминающимися чертами лица внимательно смотрит на меня цепким взглядом.
– Убери гордыню, сынок! Это самый страшный грех! Смирись, и тогда всё у тебя будет хорошо!
Эх, думаю я, идиотка ты старая! Возможно, мне действительно пора остепениться или вообще сменить профессию. Но главное не в этом, а в том, что ты прожила, наверное, целую жизнь с ценностями, которые по большей своей части ни хрена не стоят. Ты бы знала, что, если б все были такими смиренными, как того требует твоя дубильная вера, то я бы никогда не съездил ни в Перу, ни в Италию, ни в Камбоджу, а только дрожал, как последняя тварь, живущая на государственное подаяние, как наверняка дрожишь ты, ожидая прихода смерти...
Я мздоимствовал; растлевал тех, кто и сам растлеваться был не прочь, но эти четыре года были по-своему самыми счастливыми в моей жизни. Если бы ты была существом мужского пола моего возраста, совсем не факт, что ты бы на моем месте делала иначе. И даже если б ты сейчас, будучи уже дряхлой бабкой, работала вместе со мной и брала со студентов бабки, я бы тебе ни слова не сказал, потому что ты заслужила право на обеспеченную старость. А вместо всего этого ты бредешь одна по дороге и порешь всякую чушь. .. Время, когда надо или брать, что попадается под руку, или прямой, как эта трасса «Волго-Камск – Москва», дорогой сходить с ума от безысходности».
И здесь также напрашивается аналогия! Сразу же вспоминается Раскольникова о праве на убийство – «Смогу ли я переступить или не смогу! Осмелюсь ли нагнуться и взять или нет? Тварь ли я дрожащая или право имею….»
Раскольников в болезненном бредовом состоянии, решив стать на одну ступень с историческими личностями, для которых, по его мнению, любое преступление, которое скажется на ходе истории простительно, - убил двух человек. В художественном произведении Данилевского, которое, безусловно, базируется на его собственном опыте, он так также себя видит в историческом масштабе:
«Не знаю, убьют, изувечат ли меня – лет через пять, когда всё забудется и окончательно стихнет. Скорее всего, так. Но одно я знаю точно. Если вы собираетесь стать вторым Бэконом-Шекспиром и оставить свой след на полях литературы, граните науки и ниве коррупции одновременно, то место преподавателя вуза для этого – лучший полигон. А кому из нас, признайтесь, однажды не хотелось почувствовать себя Шекспиром? Да?»
На предварительном следствии Игорь Данилевский заявил, что надпись сделал, чтобы увести следствие по ложному следу. Уверен, это не так. Как кандидат философских наук он отлично понимал, что название панк-группы не сходит со страниц СМИ. Он просто решил «поразвлечься», наблюдая за реакцией «дрожащей твари» на поданый им манок. Данилевский с его откровенным цинизмом, жестокостью и самовлюбленностью – это Раскольников нашего времени со знаком минус.
Будем надеяться, что в Следственном комитете найдется свой Порфирий Петрович, который изучит «Дневник преподавателя – взяточника», который сейчас раскручивают интернет-магазины, кандидата философских наук И.В. Данилевского, кстати автора монографии «Структура коллективного бессознательного. Квантоподобная социальная реальность». Это поможет детальному раскрытию субъективной стороны преступления.
Впрочем, эти материалы и хорошее подспорье для адвокатов защиты. Уверен, Игорь Данилевский, как неадекватный в психическом отношении, будет признан невменяемым. Преступление будет без наказания.
В материале использованы фотографии МВД РТ.
Полезные ссылки: найти антивирусную программу Dr.Web CureIt для скачивания книг в интернете вы можете здесь.